Детектив-чародей
Шрифт:
Губы Джонатана мгновенно прижались к её губам; его тело впечатало Марию в стенку.
Послышался смешок, и дверь снова заперли. На засов. Решив, что часов в шесть два колдуна дверь как-нибудь выломают - не чарами, так лбами.
– Конспирация, - пробормотал Джонатан, отпустив девушку.
– Не бойся, - усмехнулся он при виде паники в её глазах.
– Я же сказал, что тебя не трогаю. Ты для меня - святыня. Трогать можно только в перчатках. А лучше - молиться на расстоянии. Я тебя уважаю - ты от меня удрала.
– Ты можешь заткнуться?
–
– Я хочу тебя! Да расстегни эти долбаные штаны!
– зашипела она ещё яростней, щупая его ниже талии.
– И попробуй только не встать, я тебе не Стэлла!
Мария вбила его в стену, поставив ногу на лестницу. Он задрал юбку, разорвал трусы на клочки и отымел, как шлюху, под её шумное, прерывистое дыхание - вздохи страсти, рождения и смерти.
– А теперь - отвечай!
– она приблизила хищное лицо к его красивому, измученному лицу.
– Я убил… но не Катю. Её звали Анжела, она была чёрным магом, такой слабой, что даже обидно. Кстати, ты будешь смеяться, но я спасал тебя! Анжела наточила ножик про твою шейку, милая! Я схвати её за ручку в нескольких сантиметрах от твоих артерий. Я сразу понял - это не Катя. Катя - патологически добрая, даже противно. Считает белых магов особой разновидностью добрых фей и Дедов Морозов. Даже Виллина переучить её не смогла. И, вообще убивал совсем не я… И насчёт Стэллы - это ты зря. Ты меня обидела - я чуть импотентом не стал.
– Подожди, - Мария машинально оправила юбку, - я ничего не поняла, говори медленнее или понятнее.
– Так ты убил или нет?
– Я… и не я, - Джонатан нахмурился.
– Меня заколдовала одна ведь… ну, бывшая директриса. Я попал в университет в 10 лет, такой себе вундеркинд. Ну, меня и застукала за чтением книг по чёрной магии. Причём, читал я с упоением, да ещё и пиво потягивал. Она взбеленилась, схватилась за сердце и обозвала меня неблагодарной сволочью. Сказала, что я - двуличный. Ну, и сделала меня двуличным. Моя вторая половина - просто преступник какой-то! Злой, лживый, хитрожопый. Но фанатично защищает белую магию, - спятивший рыцарь без тормозов.
– И ты использовал свою вторую половину, как чернокожего раба, для дел, в которых не хотел пачкать ручки. И совесть молчит, как купленный свидетель, и сердце не болит. Удобно!
– Мария сама не понимала, бесится ли она или восторгается. Пожалуй, 50 на 50. Или 60 на 40. В счёт потрясающего оргазма, который он ей подарил.
– Ага, ты думаешь, это так просто: носить в себе жестокого двойника, как беременная баба - дауна-младенца?
– зло прищурился Джонатан. Или уже не Джонатан. Внешне он остался прежним, но стал как-то опаснее, злее. Беспредел горел ярким светом из его янтарных глаз.
– А знаешь ли ты, как я себя потом ненавижу? Как стыжусь, словно подросток, заловленный на онанизме. Тебе кажется, что это так здорово? Так стань же такой самой! И Джонатан громогласно проклинает её…
Она словно распалась на две половинки, как
– Сволочь ты, Джонатан Вэйс! Всегда был, и всегда останешься!
– с горечью проговорила Мария, осознавая, как хрупки и беспомощны теперь слова.
– Но я отомстила тебе раньше, словно предчувствовала твою подлую сущность: я трахнула тебя! Я! А не ты меня! И, значит, теперь я всегда буду чувствовать тебя за спиной, оставаясь для тебя невидимкой, - кричала девушка почти в истерике; слёзы текли по щекам, раскрасневшимся от взрыва чувств.
– Не забудь, что своего демона надо будет время от времени выпускать, как злую собаку на прогулку, - сочувствующе приговаривает прежний Джонатан.
– Это даже полезно, зато теперь ты навела порядок в своей душе: добро в одной куче, зло - в другой. Теперь только разложить по полочкам, и готово, - психиатр сам себе! Идиллическая мечта шизофреника.
Он коснулся её щеки смущающим прикосновением.
– Какая-то стерильная у тебя доброта, - пожаловался он.
– Твоя шлюха-убийца, злобная ведьма - сейчас спит, - отметил он, скорбно улыбаясь.
– Придётся тебе время от времени будить свою спящую ведьму. Но не раньше, чем раз в сто лет. Если доживёшь.
– А сколько, кстати, живут колдуны? Ты не знаешь?
Удивительно, но добро, как снежный сугроб, охладило её злобу. Обе половины её личности общались вполне мирно, словно сидели рядышком на завалинке, в какой-нибудь тихой деревушке.
– Смотря какие… везучие - почти вечность.
– Уже шесть, - Мария глянула на круглые, глупые часы, висящие на стене, чей ход был похож на шорох.
– Мне пора. Передавай привет Виллине. Скажи, что я как-нибудь напущу на неё свою злую половину. Если уж у меня появилась злая собака, я её максимально и с пользой использую. Я практичная.
Джонатан открыл было рот, чтобы что-то ещё сказать, но, снова заговорила Мария, захлёбываясь торопливой речью: - Лучше молчи. Молчи, или я не знаю, что с тобой сделаю!
– девушка шумно задышала, сверля его злым взглядом.
– Из меня сейчас лезет дерьмо всякое… я даже не представляла, что его так много. Какая-то извращённая коллекция. Если начнёшь извиняться, то лучше не надо… Врать у тебя получается плохо, а утешать меня обыденными словами не стоит. Я в них не нуждаюсь! Ну, в жизни я не могу поверить, что ты о чём-то сожалеешь!
Мария вдруг заметила, что Джонатан пялится на неё почти полностью оголённую ногу. Посмотрев на неё, она увидела полностью обнажённый пистолет, прикреплённый к ноге клейкой лентой.
– Что, испугался?
– прошептала она, зло усмехнувшись.
– Не бойся, у меня нет привычки убивать своих любовников. Хотя, искушение возникло, честное слово.
– Ты можешь мне помочь, - спокойно и серьёзно проговорил Джонатан.
– Да ну? А что для тебя ещё сделать, минет?
– язвительно вскричала Мария.
– Какой идиот додумался запереть нас вместе?!