Детектив-чародей

Дьяченко Нина

– Какой нейтралитет, Джонатан?! Ты его постоянно нарушаешь! Думаешь, тебе одному можно? Нам ведь тоже хочется!

– Вас ведь не тринадцать? Моя дочь спит, - произнёс он еле слышно, подходя к окну.
– Что вы можете мне сделать? К тому же, нет ещё одного! Вы бессильны, пора это признать!

– Много чего, дать меню?

По двери посыпались глухие удары, словно её настойчиво выбивали тараном.

– Ну, пошли, кажется, пора меня выдавать жаждущему народу, - парень обречёно шагнул к двери.

– Нет!
– обхватив его за талию,

она повлекла к окну в каком-то забытье.
– Давай прыгнем?

Джонатан поглядел на неё с жалостью: - Детка, ты в своём уме? Мы же разобьемся! Я летать вообще-то не умею… А ты? Или ты хочешь романтически умереть вместе со мной?
– с издевкой и жалостью, замешанной в странном коктейле, поинтересовался маг.

– И я не научилась. Всё откладывала на потом, - пошутила она.
– Кстати, почему это колдуны не умеют летать? Надо бы какой-нибудь волшебный веник завести. Или пылесос. Неважно, что мы не умеем летать, я тебя им не отдам!
– Мария всхлипнула.

– Ладно, пошли, - он взял её на руки и прыгнул из окна.
– Хоть умрём вместе, если жить не выходит.

… Их словили сеткой, наколдованной Стэллой в спешном порядке.

– Я бы тебя убил, - Дэвид скрестил руки на груди, зло поглядывая на Джонатана, держащего на руках бесчувственную Марию.

– Мы бы все тебя с удовольствием прикончили, - хмуро продолжила Арина, - а потом неделю праздновали, но, к сожалению, к очень большому сожалению, ты один из нас.

– Что?!!
– заорал он, роняя девушку от неожиданности. К счастью, Мария упала на сетку. Люмис со Стэллой подхватили её и начали приводить в чувство.

Дэвид подсунул бывшую карты Аноры чуть ли не в самые глаза Джонатану.
– Любуйся… своим портретом. Ты хоть себя-то узнаёшь?

К ужасу и отчаянью Джонатана, он себя узнавал. И он знал, что это не поделка, что эти карты просто не умели лгать.

– Теперь можешь сделать себе харакири!
– с насмешкой предложила Далила.
– Что бы его не пришлось делать нам.

Мария пришла в чувство и прыгнула к Джонатану, обхватив его руками и ногами, истошно вопя: - Не убивайте его!

– Да никто его не убивает. К сожалению, - так же хмуро сказал Дэвид.
– Придётся нам дружить, хоть мне очень противно даже думать об этом!

– А мне как неприятно!
– воскликнул Джонатан.
– Зато я избавился от Виллины. Уже плюс. Моя бывшая жёнушка - хуже дикого зверя!

– В таком случае, пошли расколдовывать Катю!
– предложила Люмис, хватая их за одежду дрожащими руками и начиная тянуть к замку.

Они пошли. Вместе. А что им оставалось делать, когда сама судьба решила за них?

– Интересно, как ты сможешь теперь смотреть в глаза дочери?
– не удержалась Стэлла, сверля его злобным взглядом. Она по-прежнему не доверяла ему, и волшебная карта с его рожей отнюдь не являлась для неё авторитетом. В её взгляде чувствовалось, что она будет ненавидеть его до конца своих дней.

Маги стояли возле стола, на котором возлежало бесчувственное тело

девушки. Рот Люмис страдальчески кривился, она с трудом удерживалась, чтобы не зарыдать. Их руки были сомкнуты. Дэвиду пришлось держаться за руку Джонатана, и ему тоже было невесело от этой процедуры. По его лицу можно было прочесть, что он куда охотнее бы пережил десять клизм подряд, плюс двести уколов в любые части тела.

В овальной каменной зале сгустились тени, а от фигур волшебников исходило еле уловимое синеватое сияние, словно они были не людьми, а живыми огоньками пламени. Это пламя разгоралось всё ярче, бросая страшные отсветы на невозмутимое, каменное лицо Кати. Но… ничего не происходило.

– Странно, - произнёс вслух недоумевающий голос Дэвида, - должно ведь было сработать. Или ты, сволочь, специально блокируешь наши заклинания?
– враждебным, полным затаённой ненависти голосом, обратился он к невозмутимому Джонатану. Как всегда, ничего нельзя было прочесть в его чувственным карих глазах, в очертаниях насмешливых губ.
– С тебя станется играть на два фронта! Действительно… может быть, ты специально договорился с остальными белыми магами, чтобы они, якобы оставили тебя нам на съедение? Может, это очередной твой коварный план? Синий и чёрный глаза Дэвида ярко сверкали, как две молнии в оправе век и ресниц.

– Я тут не причём, - Джонатан пожал плечами.
– Не я же, в конце концов, плету это заклинание? Может тебе лучше заняться вязанием, не плетением сложных заклятий? Что-то я не припомню, чтобы ты закончил хоть одну академию волшебства? А от самоучек всегда больше вреда, чем пользы, не так ли?

Марии показалось, что Дэвид вот-вот накинется на её возлюбленного, даже не столько из-за его насмешливых слов, сколько из-за ревности. Девушка тяжело вздохнула - если бы не её слабость, когда-то толкнувшая в объятия Дэвида… если бы не эта ненормальная страсть к Джонатану…

"Но прошлое невозможно исправить, зато можно попробовать исправить настоящее, настраивая, таким образом, будущее".

– Хватить ссориться, - примирительно произнесла она, - нам нужно решить, что делать дальше: Катя не просыпается, и мы по-прежнему бессильны перед белыми магами. А уж почему она не просыпается… это не столько важно. Важнее узнать, как всё-таки её разбудить. Джонатан, - её разноцветные глаза, два очага пламени, уставились на мужчину, - ты должен рассказать, какое колдовство ты применил!

– Да, да, скажи нам, Джонатан!
– с рыданием в голосе взмолилась Люмис.
– Если ты хоть что-то ощущаешь к дочери. Хоть что-нибудь! Голос женщины сорвался, она зарыдала вслух, всхлипывая. Она дошла до такого предела отчаянья, что готова была броситься в ноги ненавистному, предавшему её мужчине. Мария на миг ощутила слепящую вспышку ненависти к нему. К этому тёмному ангелу, искренне воображавшему себя апостолом света.

"Фанатик!" - презрительно подумала она. "Грязный инквизитор! Гад!"