Детектив Филип Марлоу
Шрифт:
– Вы вызвали полицию?
– тихо сказала она.
– Нет еще, - сказал я.
– Я был слишком занят.
Она казалась удивленной. И, пожалуй, несколько уязвленной. Хотя я не был вполне в этом уверен.
Я открыл ее сумку и повернулся к девушке спиной, чтобы незаметно сунуть пистолет обратно. При этом я бегло проверил содержимое сумки. Обычные вещицы: пара носовых платков, губная помада, серебряная пудреница, пара салфеток, кошелек с мелочью и парой долларовых банкнот. Ни сигарет, ни спичек, ни билетов в театр.
Я
Похоже, ее уже никто не подпишет. Я сунул деньги и расписку в свой карман; закрыл сумочку и глянул на диван.
Мерле смотрела в потолок и проделывала со своим лицом те же штуки, что и раньше. Я принес из спальни одеяло и прикрыл ее.
Потом пошел на кухню приготовить себе еще один коктейль.
28
Доктор Карл Мосс был высоким тучным евреем с гитлеровскими усиками, глазами навыкате и невозмутимостью айсберга. Он положил шляпу и сумку на кресло, подошел к дивану и совершенно бесстрастно посмотрел на девушку.
– Я доктор Мосс, - сказал он.
– Как наши дела?
– Вы из полиции?
– спросила она.
Он наклонился, пощупал ее пульс, прислушался к дыханию.
– Что вас беспокоит, мисс...
– Дэвис, - подсказал я, - мисс Мерле Дэвис.
– Меня ничего не беспокоит, - она удивленно раскрыла глаза.
– Я... Я даже не понимаю, почему я, собственно, лежу здесь. Я думала, вы из полиции. Видите ли, я убила человека.
– Что ж, вполне естественное человеческое побуждение, - сказал он. Я убил десятки.
– Он даже не улыбнулся.
Она начала вздергивать губу и медленно поворачивать голову.
– Вы знаете, вам не стоит так делать, - очень мягко сказал он.
– Вы чувствуете, как сокращаются нервы, и начинаете сосредотачиваться на этом ощущении, чем усугубляете конвульсию. Вы можете контролировать ее, если захотите.
– Да?
– прошептала она.
– Если только захотите, - повторил он.
– Вы можете прекратить это. Мне, собственно, все равно. Никаких болей, а?
– Нет, - она потрясла головой.
Он похлопал ее по плечу и отправился на кухню. Я пошел за ним. Он оперся бедрами об умывальник и уставился на меня непроницаемым взглядом:
– Что здесь случилось?
– Это секретарь моего клиента, миссис Мердок из Пасадены. Клиент порядочная скотина. Лет восемь назад Мерле страшно напугал один мужчина, грубо пристав к ней. Насколько грубо - не знаю. Потом - не могу сказать, что сразу же, но где-то в то же время - он выпал из окна или прыгнул. И с тех пор она совершенно
– Угу.
– Он продолжал пристально смотреть на меня выпуклыми глазами.
– Она считает, что он выпрыгнул из окна из-за нее?
– Не знаю. Миссис Мердок - вдова этого человека. Вскоре она вышла замуж вторично, и второй ее муж тоже умер. Мерле осталась с ней. Старуха обходится с ней как грубые родители с капризным ребенком.
– Понимаю. Регрессия.
– Как это?
– Сильное душевное потрясение и подсознательная попытка вернуться в детство. Если миссис Мердок бранит ее много, но не чрезмерно, это усиливает тенденцию. Происходит отождествление детской подчиненности с детской защищенностью.
– Нам обязательно углубляться в эти дебри?
– проворчал я.
Он спокойно ухмыльнулся.
– Послушай, дружище. Совершенно очевидно, что девушка - невропатка. Отчасти это спровоцировано обстоятельствами, отчасти это состояние намеренно усугубляется ею самой. Я имею в виду, что на самом деле ей многое нравится в ситуации. Даже если она и не осознает этого. Что там насчет убийства?
– Некто Ваньер, живет в Шерман-Оакс. Похоже, матерый шантажист. Мерле время от времени отвозила ему деньги. Она его боялась. Я видел его мерзкий тип. Она поехала к нему сегодня вечером и, как утверждает, застрелила его.
– С чего это вдруг?
– Говорит, ей не понравилось, как он скалился.
– Из чего застрелила?
– У нее пистолет в сумке. Но если и застрелила - то не из него. Он заряжен патроном не того калибра - из него невозможно выстрелить. Да из него и не пытались выстрелить.
– Все это слишком сложно для меня, - сказал Мосс.
– Я всего-навсего доктор. Что вы хотите от меня сейчас?
– И еще, - продолжал я, не обращая внимания на вопрос, - она сказала, что в комнате горела лампа - это в половине-то шестого прекрасного летнего вечера! И парень при этом был в пижаме, а из входной двери торчал ключ. И он не встал, чтобы впустить ее. Просто сидел и скалился.
Доктор кивнул и сказал:
– О...
– Он всунул в толстые губы сигарету и зажег ее.
– Если вы хотите спросить меня, действительно ли она верит, что убила его, то я ничем не могу вам помочь. Из ваших слов я понял, что парень к ее приходу уже был мертв. Так?
– Дружище, я там не был. Но очень на это похоже.
– Если она считает, что именно она убила его, и не притворяется - Бог мой, как невротики умеют притворяться!
– это означает, что сама мысль не нова для нее. Вы говорите, у нее с собой был пистолет. Да, вероятно, эта мысль не нова для нее. У нее, возможно, комплекс вины. Хочет понести наказание. Хочет искупить какое-то подлинное или воображаемое преступление. Я еще раз спрашиваю, что вы хотите от меня? Она не больна и не помешана.