Детектив Фокс. Дело о пропавшем племяннике
Шрифт:
– Всего шесть? – хмыкнула я.
Та улыбнулась.
– Да, это точное число. Потому что если их больше, то это лишь подтверждает мою правоту, а если меньше, то брак не настолько счастливый и стоит лишь маленькому поводу появиться, как он рухнет.
– Мне стало интересно, – я посмотрела в ясные глаза мисс Нолан и отчего-то по спине поползли мурашки. Словно сама судьба намеревалась вещать мне в эту минуту.
– Ходьба под руку, обед из дома для мужа, взгляд глаза в глаза при разговоре, застегивание пальто, цветы для жены, и пирог по воскресеньям.
Я рассмеялась.
–
– Ни чуточки, Клэр. Клянусь вам, это выводы, сделанные исключительно исходя из наблюдений.
– Ну хорошо, можете мне сказать, как застегивание пальто указывает на счастливый брак?
Старушка снисходительно улыбнулась.
– То есть по поводу ходьбы под руку у вас нет возражений?
– Ни малейших. Я знаю, что желание касаться возникает лишь когда тепло относишься к человеку.
– Значит, опыт отношений у вас был, – мягко констатировала моя собеседница, и я чуть не выругалась. Пришла разговорить ее, а разболталась сама.
– Незначительный и мимолетный. Дальше помощи с пальто не зашло.
Она рассмеялась.
– Вы милая, Клэр.
– Иногда, – поддержала я ее шутливый тон.
– Когда мужчина или женщина застегивает супруге или супругу пальто, он или она проявляют заботу, чтобы она или он не простудились. А заботиться можно лишь о том, кого боишься потерять.
– То же можно сказать о чистой одежде.
– О, вовсе нет, – тут ее лицо вытянулось и брови округлились. – Чистая одежда – это признак хорошей прислуги, дорогая.
Я прикусила язык. Не стоило давать повод старушке делать выводы.
– Хорошо, а как пирог влияет на брак?
– Фантастически, – расплылась в улыбке мисс Нолан, – но только если его печет один из супругов.
Тут я снова расхохоталась.
– Я еще не встречала ни одного мужчину, пекущего пироги по воскресеньям. Исключая пекарей, конечно.
– Об этом говорит отсутствие таковых в вашем окружении, но такие, поверьте, существуют. Однако, не обязательно это должен быть супруг. Главное, поселяющееся чувство уюта домашнего очага в семье. Аромат ванили, корицы и яблок сам по себе заставляет вас чувствовать себя уютно. Но если он есть, то значит тот, кто его пек, хочет подарить вам это ощущение уюта. Даже не осознавая этого. В этой ситуации удовольствие получают оба супруга.
– А обед?
– Если вы хотите здоровья своему любимому человеку, вы ни за что не позволите ему питаться чем попало.
– Хорошо. Следующий пункт. Глаза в глаза, – я устроила старушке блиц-опрос, но она стойко выносила его, и впрямь придерживаясь своей теории и виртуозно доказывая ее.
– Если вы любите человека, то хотите взаимности. Увидеть ее можно лишь в глазах. Общаясь таким образом, люди обмениваются волшебной энергией, подпитывая друг друга.
Я замолчала, сглатывая горький ком.
– Вы правы. Остаются цветы. Но их дарят и нелюбимым.
– Верно. Но если не дарят любимым, значит, не так уж сильно их и любят.
Мудрость сквозила в каждом слове моей собеседницы. Мудрость и опыт.
– Вы пережили много боли, – сказала я и, поймав взгляд мисс
Часы над камином пробили полдень, и я моргнула, разрушая волшебство.
– К сожалению, мне пора, – поспешно проговорила я и принялась подниматься, – еще очень много дел запланировано на сегодня.
– Я была бы не против, если бы вы навещали меня изредка, Клэр, – проговорила мягко собеседница, с сожалением в голосе. Одиночество я услышала отчетливо.
Застегивая пальто на пороге ее гостеприимного дома, я вдруг приняла решение, повернулась и улыбнулась старушке.
– Я обещаю.
Она ничего не ответила, но я увидела слезы в ее глазах. Солнечный свет отразился в них, когда я обернулась уже на улице.
– У вас чудесные розы. Мой любимый оттенок.
Глава 3. Пять женских портретов
Дом мистера Звиллинга вовсе не пах рыбой, как я о нем думала. Почему-то шаблоны застят глаза, и дом сапожника обязательно должен пахнуть ваксой, а дом пекаря – сдобой. Да, бывает, что шаблоны совпадают, но кто сказал, что всегда?
Один кусочек сахара перекочевал из левого кармана пальто в правый, а я после недолгой прогулки уже ожидала в гостиной мистера Звиллинга, попутно рассматривая мелочи и детали. Присутствие вездесущих рюшечек говорило о женской руке, но вот наполнение барного столика твердило, что и мужчины здесь встречаются. Цветов в вазах я не увидела и кто знает, застегивал ли хозяин своей супруге пальто, но атмосфера в доме мне показалась теплой. На ковре у дивана лежал забытый солдатик, а на подоконнике за шторой пряталась черная папка с зазывно торчавшими из нее листами. Мне стало интересно.
Наброски машин, зданий и портреты одной и той же девушки в разных ракурсах. Весьма милой, кстати. С четким контуром губ, на прорисовке которых, казалось, художник останавливался даже тщательней, нежели на выражении глаз. Она улыбалась и хмурилась, смотрела нежно и умоляюще. Прямые длинные волосы, уложенные в довольно сложные прически и аккуратный нос. Я скосила глаза на свой и тяжело вздохнула. Взгляд скользнул обратно по рисунку, а после в окно.
Вид на сентябрьский сад с высокими можжевельниками, подбитыми желтыми и красными барбарисами, растянувшимися по обе стороны вдоль дорожки, и угадывающийся контур какой-то скульптуры так поразил меня красотой и несоответствием положению хозяина дома, что я даже не услышала, как меня позвали.
– Мисс! – раздалось за моей спиной и я, развернувшись, уронила папку с рисунками.
Листы бумаги разлетелись по полу и ковру, и мы с хозяином дома принялись собирать их в четыре руки.
– Я прошу прощения, – выдохнула я, сдувая выбившуюся кудряшку с глаз и возвращая последний поднятый рисунок в папку, – вы напугали меня.
Хозяин дома не слушал моих заверений, глядя с жадным любопытством.
– Нет, – поняла я его правильно. – Еще не нашли. Но на всякий случай спрошу: он не возвращался?