Детектив Франции. Выпуск 2

Виан Борис

— Похоже, что нет, — возразил Судзуки. — Этот образец взят из серии, готовой к отправке.

— Ложь! — взревел Номер Один, теряя самообладание. — И я вам это докажу. Уже в течение двух лет Браухмюллер работает над производством пластмасс, изобретенных Энгельбергом. Эти пластмассы основаны на свойствах макромолекул. Я не сомневаюсь, что такое сотрудничество принесет желаемый результат. И это я вам тоже докажу: вес отправленных самолетом коробок уменьшился на двадцать процентов. Объем же футляров

не уменьшился. Это означает, что изменился вес очков!

— И что же? — бесстрашно спросил японец. — Цель совершенствования всякой технологии — уменьшение веса. Это общее требование.

— Да, — согласился китаец. — Но вес старой модели не изменился, что я вам тоже докажу.

Он вернулся к столу, вложил очки в футляр и поставил его на весы для взвешивания писем. Саркастически улыбаясь, заявил:

— Двести граммов! Прежний вес. Вывод: если вес старой модели не изменился, значит существует новая модель с другим весом. Я правильно рассуждаю?

Это было бесспорно. Опираясь на логику неопровержимых фактов, китаец забил еще одно очко.

Огромное количество скучных справок в конце концов превращается в ценные сведения — это аксиома китайских секретных служб. Основной вывод, который Номер Один преподнес Судзуки, мог сделать любой на его месте, присутствовавший при взвешивании коробок в аэропорту.

— Сейчас разрабатывается новая модель, — признал Судзуки. — Но у меня еще нет сведений о ее отправке.

— Вы лжете, — отрезал Номер Один, продолжая демонстрировать «обоснованное возмущение», являющееся высшей формой проявления эмоций у китайцев.

— Мне бы не составило труда завладеть и новой моделью, — защищался японец.

— Вам не позволили ее взять! — вскричал Номер Один. — Вам дали только устаревшую, которая к тому же нам известна. Существует французская модель, основанная на фотоэлементах, но она гораздо тяжелее этой. Наши специалисты думают над тем, как ее облегчить.

Таким образом, вы мне не принесли ничего нового. Вы положили в крысоловку прогорклое сало, господин Судзуки! Жадность — плохой советчик. Я не знаю, какой вы придумали план, чтобы погубить меня. Но зачем скряжничать?

Надо было поставить на карту все ради того, чтобы принести мне самую последнюю модель. Почему вы этого не сделали? Энгельберг отказал? Он опасался, что в случае вашего провала я завладею приманкой. Такие вещи случаются, не так ли?

Во всяком случае, мне ясно одно — вы не совсем уверены в себе и своем плане!

Внезапно гнев китайца утих. Совершенно спокойным, проникновенным голосом он изрек очевидную истину:

— Если бы вы были уверены, что сможете меня арестовать, вы бы принесли мне самую последнюю модель, нам еще не известную. Вы не отважились на этот шаг.

—

Новая модель, о которой вы прожужжали мне все уши, — для меня китайская грамота, — перешел в наступление Судзуки с неожиданной горячностью.

— Неужели? Новая модель представляет собой простую пластмассовую трубку. При взаимодействии с первым фотоном атомной вспышки это прозрачное вещество становится непроницаемым. Принцип очень прост. Достаточно найти правильную формулу. Энгельберг и Браухмюллер потратили на это два года. И они не пошли на риск и не предоставили ее мне в качестве приманки!

Под потоком слов, неопровержимых с точки зрения китайской логики, обрушившимся на Судзуки, он чувствовал себя промокшим до нитки, как человек, оказавшийся без зонта под проливным дождем.

Однако он твердо решил перейти в контратаку:

— Вы достаточно компетентны, чтобы понимать, что существует тысяча причин для изменения веса коробок, отправляемых воздушным путем. Например, новая модель футляра. Я предоставлю вам абсолютное доказательство моей правоты.

— Любопытно, как?

— Я принесу вам другую модель, если только она существует, пусть даже в форме прототипа.

Номер Один грубо расхохотался, тем самым показывая, во что он ставит подобное предложение.

— Вы принимаете меня за дурака? — вскричал он, снова рассвирепев. — Вы приходите ко мне с сомнительными предметами: передатчиком, автоматом, устаревшими очками. И вы думаете, что можете спокойно уйти?

— Это необходимо, чтобы вернуться с предметами, не вызывающими у вас сомнений…

— И в придачу с дюжиной автоматов и полицейских для их обслуживания? Вы меня принимаете за сумасшедшего? После того как вы побывали у меня, вам легко будет вернуться сюда уже и без моей помощи.

На этот раз возмущение китайца не было притворным. Это был взрыв неподдельной ярости. Он взревел:

— Запомните следующее: никто и никогда не проникал сюда и не видел моего лица, не предоставив мне залога.

— Я дам вам залог! — пообещал Судзуки.

— Прекрасно! Я потребую от вас залога, и вы мне тут же дадите. В противном случае я вас уничтожу. Другого выхода нет. Согласны?

— Абсолютно, — ответил японец.

…Он догадался, куда клонит его собеседник, и его сердце сжалось от смертельной тревоги. Он побледнел. Он недооценил своего противника. Китаец собирался забить еще одно очко. Финальное…

Номер Один не скрывал своего ликования, заметив тревогу японца. На лице Судзуки выступили капли пота.

Пытаясь придать голосу естественный тон, он распорядился:

— Введите мадемуазель Энгельберг! Сомнений не было ни у головорезов, ни у Судзуки. Номер Один играл главным козырем.