Детектив и политика

Коллектив авторов

— Вы делаете глупость, — сказал Малько. — Я ведь действительно все разобью.

И в подтверждение своих слов он сбросил на пол целую шеренгу флаконов, которые разбились с оглушительным звоном. Берт Марни поднялся на ноги. В глазах у него вспыхнул огонек безумия.

Малько решил идти до конца. Сломать американца психологически. Он бросил очередной флакон в висящий на стене календарь с фотографией голой девицы. Осколки стекла дождем просыпались на Берта Марни.

— Они убьют вас, если вы не заплатите за их кровь, — повторил Малько.

* * *

Выбившийся

из сил Малько оперся о морозильник. Вся комната была буквально залита кровью: пол, стены, потолок, диван… Оба морозильника стояли пусты, пол усеивали осколки стекла, поблескивающие в красных потоках крови. От ее сладковатого запаха Малько подташнивало. У него было впечатление, что он находится на бойне.

Жалкий, раскисший и омерзительный, весь усыпанный осколками стекла, Берт Марни прижимал в груди единственный, чудом уцелевший флакон. Опершись о письменный стол, он с отупевшим видом долго смотрел на груды битого стекла и лужи крови, затем поднял на Малько полные ненависти глаза.

— Не будь я таким слабаком, я бы полез под ваши пули, — произнес он. — Ну ничего, у меня еще остается вот эта бутылка виски: я выпью ее и буду ждать, когда мои придурки заявятся сюда и перережут мне горло… А теперь убирайтесь!

Ультраплоский пистолет казался Малько очень тяжелым. Четверть часа ожесточенного и систематичного погрома — и никакого результата.

— Отведите меня к Жакмелю и все обойдется, — сказал он. — Через час вы получите ваши три тысячи долларов.

— Вон! — изо всех сил заорал Берт Марни и метнул в Малько уцелевший флакон с кровью.

Малько едва успел наклониться. Флакон разбился о дверь. Марни только устало покачал головой:

— Дурак, от моих доноров я, может, еще и убегу, а от Жакмеля — никогда!

— Ну что ж…

Малько открыл дверь и с удовольствием вдохнул свежий воздух. Перед уходом он обернулся: Берт Марни стоял как вкопанный.

— Завтра утром я приду полюбоваться, как они будут вас убивать, — бросил на прощание Малько.

Видя, что он действительно уходит, Марни вздрогнул и сразу снова обмяк.

— Вы что же, так просто и уйдете? — заскулил он. — Бросите меня, да?

И он сделал несколько шагов к двери. Живот выпирал у него из-под расстегнутой рубашки, капли пота, смешиваясь с кровью, текли по шее красными ручейками, веснушки проступали особенно отчетливо.

Малько быстро пошел к "тойоте" Джона Райли. Марии догнал его на полпути и отчаянно вцепился ему в плечо.

— Одолжите мне эти деньги, — захныкал он, брызгая слюной. — Я их верну, я вам дам любую расписку, все, что хотите. Вы не можете оставить меня подыхать!

Он был так возбужден, что, когда его протез упал в грязь, он и не подумал его поднять, продолжая шепеляво канючить деньги.

Малько не подал виду, что у него появилась искорка надежды. Наконец-то Вампир сломался!

— Разговор окончен, — заявил он. — До свидания!

Он ускорил шаг. Марии выпустил его плечо, только когда Малько открыл

дверцу "тойоты". Задыхаясь, он прошептал:

— Ну хорошо, ладно, я согласен. Приходите завтра после девяти утра. С деньгами…

Он повернулся и заковылял назад к своему "диспансеру". Малько сел в машину и сказал Джону Райли:

— Вот теперь за меня нужно помолиться!

Насчет Берта Марни он был спокоен: ради спасения своей шкуры Вампир сделает все от него зависящее, чтобы найти Жакмеля. Но предстоящая встреча с бывшим главой тонтон-макутов будет не менее рискованной, чем манипуляции с динамитной шашкой. Впрочем другого выхода у Малько все равно не было: до истечения срока ультиматума оставалось два с половиной дня — если, конечно, Амур Мирбале не передумала. Еще чудо, что он до сих пор на свободе, а не в карцере тюрьмы "Фор-Диманш". Видимо, самой неотложной задачей.

Амур Мирбале действительно была ликвидация Габриэля Жакмеля.

16

Когда Малько подъехал к дому Симоны Хинч, у него мелькнула мысль, что молодая женщина уехала: света в окнах не было. "Понтиак" тонтон-макутов подрулил ближе и остановился. Эта машина следовала за Малько с того момента, как он, после возвращения из квартала Ла Салин, уже не скрываясь вышел из здания "Радио-Пакс" и сел в свою "мазду". Всю дорогу до Петьонвиля он проделал словно в тумане, чувствуя себя как белка в колесе. Во всем Порт-о-Пренсе он мог положиться только на одного Джона Райли. Американское посольство было недоступнее гималайских вершин. Жестокая игра — жестокие правила. Он подумал о Штайнере — наемнике, плененном в Судане и брошенном на произвол судьбы своими "заказчиками". Постоянные размышления о том, как отвести нависшую над ним опасность, настолько утомили Малько, что у него сейчас было только одно желание: забыться хоть на несколько часов.

В Порт-о-Пренсе снова царил страх — как в худшие времена "папы Дока". Удары дубинок, оборвавшие жизнь Чезаре Кастелла и Гуапы, продолжали отдаваться во многих головах.

Симона все-таки оказалась дома: услышав шум мотора, она чуть приоткрыла входную дверь. Малько увидел ее силуэт. Узнав "мазду" Малько, молодая женщина открыла дверь пошире. Макуты остались сидеть в "понтиаке".

Расчесанные на строгий прямой пробор волосы придавали лицу Симоны суровое выражение, но ее женственное тело, облаченное в блузку и шорты, приятно взволновало Малько.

— Добрый вечер, — сказала она. — А я уже собиралась ехать на площадь Сен-Пьер…

— Прятаться бесполезно, — ответил он. Они и так все знают.

Он чувствовал усталость и горечь. А ведь какие чудесные минуты он мог бы провести с этой привлекательной девушкой… Вдруг он с полной, беспощадной ясностью осознал всю тщетность своих усилий осуществить операцию, в успех которой не верил никто, кроме него самого.

Он положил руки на бедра Симоны, и она крепко прижалась к нему.

— Улыбнитесь и забудьте обо всем хоть ненадолго, — шепнул Малько.