Детектив: от рассвета до расцвета. Родословная в лицах
Шрифт:
Благодаря стараниям «холмсианских» клубов в Лондоне ныне существует музей Великого Детектива на Бейкер-стрит, там же – кафе «У миссис Хадсон»; на Нортамберленд-стрит в таверне «Шерлок Холмс» представлена мемориальная гостиная Холмса и Уотсона, оформленная художником-дизайнером Майклом Уайтом. Все эти места – объекты паломничества сотен тысяч туристов, для которых Шерлок Холмс воистину «живее всех живых».
Литературный критик Кристофер Морли как-то сказал: «Это абсурд, что создатель Шерлока Холмса был возведен только в дворянское достоинство, его следовало причислить к лику святых». Другой авторитетный
Василий Ливанов и Юрий Соломин – лучшие кино-Холмс и кино-Уотсон
Но так ли существенен этот вклад? Говоря строго и непредвзято, это преувеличение. Выводя на авансцену своего сыщика, молодой врач Артур Конан Дойл, уверенный в своем писательском предназначении, действовал не под влиянием озарения свыше. Он следовал холодной логике, уроки которой преподал ему профессор Эдинбургского университета Джозеф Белл, ставший прототипом Холмса.
Почитатель Эдгара По, Конан Дойл заимствовал у него дедукцию, как способ проникновения в скрытый смысл происшедшего. Заимствовал и форму произведения, позже признанную классической: с введением, собственно расследованием и последующим объяснением. Как и у По, у Конан Дойла два основных героя: Великий Детектив и его друг-простак. Однако между Дюпеном и Холмсом есть и различие. Дюпен в своих умственных штудиях руководствуется чем-то вроде спортивного интереса. Холмс же – профессионал, «детектив-консультант», трудом и умением зарабатывающий на жизнь. Он активен и динамичен, тем самым напоминая Лекока из романов Эмиля Габорио. Но в отличие от французского сыщика, защищающего интересы высшего света, Шерлок Холмс демократичен, сословные барьеры никогда не были для него непреодолимыми. Бессребреник, идеалист, романтик, он всегда готов прийти на помощь (здесь Дойл выступает прилежным учеником Роберта Льюса Стивенсона). Не забудем также психологизм и внимание к деталям быта, которые отличали романы Чарльза Диккенса и Уилки Коллинза, – их тоже смело можно считать учителями Артура Конан Дойла.
Однако все перечисленное ничуть не умаляет заслуг писателя. Словно в тигле алхимика сплавив воедино все лучшее, что было продумано и апробировано до него, Дойл создал образцовый детектив, вдохнув жизнь в прежде мертвые схемы. Да-да, образцовый, поскольку все писатели, отдавшие свою лиру детективу, впоследствии как бы равнялись на «сакральные тексты» английского беллетриста, кто более, кто менее тщательно разрабатывая намеченные им пути. И теперь, подобно Александру Куприну, многие критики утверждают, что «жесткая школа детектива» Дэшила Хэммета укладывается в «Долину ужаса» Дойла, а «шпионские страсти» Яна Флеминга с его Джеймсом Бондом – всего лишь жалкие попытки эпигона перещеголять «Последнее дело Холмса». Категоричность подобных сентенций опять-таки не выдерживает критики: что-то последователи делали лучше, талантливее, но… Никому из них не удалось создать героя, равного по привлекательности Шерлоку Холмсу, которому суждено навсегда остаться «благодетелем человечества», Величайшим Детективом
Глава 5
Одинокий оптимист
Можно лишь предполагать, сколь тернист и труден был бы путь детектива к признанию, если бы Артур Конан Дойл не явил миру Шерлока Холмса и доктора Уотсона. Нет сомнений, рано или поздно дорога к сердцам читателей была бы проторена, поскольку потенциал жанра не позволил бы детективу сгинуть без следа, как то пророчествовали недалекие критики в «дохолмсианский период». Но каким бы стал детектив без магистральной линии, определенной Дойлом на рубеже веков?
Однако, как ни был популярен Артур Конан Дойл, некоторые авторы детективов не пошли по проложенной им дорожке. Они выбрали свой путь. Самым известным среди этих строптивцев был англичанин Гилберт Кийт Честертон, при жизни признанный классиком английской литературы.
Гиберт Кийт Честертон
Главные герои его детективов – патер Браун и Хорн Фишер – личности весьма своеобразные.
Браун – скромный священник, призванный наставлять на путь истинный заблудшие души. У него «рыбьи глаза», семенящая походка и порой «взор идиота», что означало: ум Брауна «работает в особом напряжении». Прототипом патера Брауна был католический священник Джон О'Коннор, который после кончины писателя и друга написал книгу «Отец Браун о Честертоне».
Фишер – человек из высшего света, уверенно чувствующий себя в коридорах власти. Он лыс, худ и язвителен. У него тоже был прототип – Морис Бэринг, журналист и поэт, храбро воевавший в Первую мировую и состоявший в родстве со многими политическими деятелями.
Иллюстрация к рассказам о патере Брауне
Понятно, ни Брауна, ни Фишера невозможно представить с лупой в руке, разглядывающими брошенный окурок, или обменивающимися зубодробительными ударами с каким-нибудь негодяем. Но как же им удается изобличать преступников без слежки, погонь, сбора доказательств, без дедукции, наконец? Тут явно какая-то тайна!
Nota bene
«Я открою тайну, – сказал отец Браун. – Понимаете, всех этих людей убил я… Потому и знал, как все было. Я подготовил каждое преступление… Я упорно думал над тем, как можно совершить его, – в каком состоянии должен быть человек, чтобы его совершить. И когда я знал, что чувствую точно так же, как чувствовал убийца, мне становилось ясно, кто он… Я не изучаю человека снаружи. Я пытаюсь проникнуть внутрь. Это гораздо больше, правда? Я – внутри человека. Я поселяюсь в нем, у меня его руки, его ноги, но я жду до тех пор, пока не начну думать его думы, терзаться его страстями, пылать его ненавистью, покуда не взгляну на мир его налитыми кровью глазами и не найду, как он, самого короткого и прямого пути к луже крови. Я жду, пока не стану убийцей».
Конец ознакомительного фрагмента.