Детектив перед сном
Шрифт:
— Я видел людей и поглупее вас, — парировал Миддл. — А вы, инспектор, знали о письмах и даже не сочли нужным проинформировать свое начальство. Мне этого достаточно. Я отстраняю вас от работы. А вы, — это уже относилось к Чэду, — забирайте свою зубную щетку. Вы арестованы.
— Я не советую вам этого делать, сэр, — сказал Джордж Абернати, который понял всю серьезность ситуации лучше, чем его друг, сложивший неджентльменскую комбинацию из пальцев. — Конечно, вы можете увезти его на допрос и даже применить силу, но через
— И уж тогда-то я натравлю на вас и на ваших почтенных протеже в Крайстчерче всю английскую прессу! — разбушевался Чэд. — И когда вы будете проходить по улицам Глазго, вслед за вами будет подниматься дикий вой.
Миддл почувствовал на своей руке легкое прикосновение Джун, такое нежное, будто это были не пальцы Джун, а маленький мотылек.
— Не делайте этого, старший инспектор, — заворковала она. — Чэд действительно не шантажист, он хотел лишь восстановить справедливость. И кроме того, — Джун положила другую руку на плечо Чэда, — он может причинить вам массу неприятностей.
— Мне плевать на бульварную прессу, мисс!
— Бульварная пресса! — кричал по-прежнему Чэд. — Да я просто напишу, что направил и вам письмо и что вы прислали мне не двадцать, а целых сорок фунтов, так как в свое время вы тоже были одним из постоянных клиентов этого первоклассного борделя!
Полицейские чиновники слушали во все уши, и Миддл, вспомнив о своих сотрудниках, показал им на дверь.
— Чэд, прошу тебя, успокойся, — уговаривала Джун своего жениха. — Ты же видишь, мистер Миддл взял себя в руки.
И действительно, после последних слов Чэда с инспектором произошла удивительная метаморфоза. На него словно вылили ушат холодной воды, и он был теперь похож на мокрую собачонку — во время войны он находился в Честере в качестве офицера при звене быстроходных катеров, а от Честера до Крайстчерча с его легендарным борделем нет и двадцати миль…
Джун придвинула инспектору стул, и он покорно сел — теперь это был совершенно сломленный человек.
— Вы — бессовестный шантажист, Оливье, — Миддл тяжело дышал. — Плохо, что у нас в Англии могут влиять на общественное мнение такие индивидуумы, как вы.
— Плохо не только это, — Чэд тоже сел. — Плохо и то, что у нас, в Англии, полиция боится взглянуть в лицо правде, потому что тогда она увидит лишь кривую рожу.
— Ну хорошо, прекратим спор, — Миддл, к его чести, всегда чувствовал тот момент, когда битва проиграна. — Итак, предположим, что вы правы. Но как объяснить убийства?
Настала очередь вмешаться Джун. Она рассказала о бриллиантах и обо всем, что произошло с ней во время поездки в Лондон.
Джордж сообщил о страховом полисе.
— Конечно, могло быть и так. Согласен, — заметил Миддл. — Предположим, что миссис Мэриел была наследницей Шекли, приехала после ее смерти в Крайстчерч и… нашла вместо бриллиантов стеклянные
— И была убита, потому что тот, кто заменил бриллианты простыми стекляшками, боялся разоблачения, — добавил Джордж. — А Дэвид Лайнор знал, кто такая миссис Мэриел…
Миддл переводил взгляд с одного на другого:
— Значит, Хаббард?
— А кто же еще? — зло ответил Чэд. — Он был адвокатом и доверенным миссис Шекли и наверняка знал о бриллиантах!
Миддл потер подбородок, его глазки снова загорелись ясным огнем.
— Да, он мог знать и о бриллиантах, и о потайном ходе в склеп, но он не единственный, кого можно подозревать.
— А кого же еще? — поинтересовался Чэд.
Миддл не спешил с ответом.
— Да хотя бы вас, — наконец сказал он.
— Это же чепуха.
— Совсем не чепуха.
Чэд высмеял Миддла перед всеми присутствующими, и тот, скрепя сердце, вынужден был снова прикусить язык. Согнуть Чэда в бараний рог было сейчас невозможно.
Но еще хуже было то, что могли появиться неприятности по службе. Если дело об убийствах раскроет не он, а кто-либо другой, то начальство будет смотреть на него как на человека, не справившегося с делом.
Конечно, рассуждал Миддл, опись имущества и ценностей миссис Шекли, составленная Хаббардом, наверняка окажется в полном порядке. Хаббард не игрок, не пьяница, у него нет дорогостоящих любовниц — все это он, Миддл, уже проверил. Четыре бриллианта — это целое состояние, и Хаббард наверняка не первый, кто протягивает руку за чужим наследством. Но его нужно уличить в этом. Хаббард — член палаты адвокатов, умен, хладнокровен, он наверняка не совершил глупых ошибок. Судя по всему, Миддлу вряд ли удастся наскрести доказательства, которых не смог бы разбить опытный защитник.
Но если преступник — Чэд Оливье? Денег у парня, несомненно, мало, сам он довольно бесшабашен, как говорится, сорвиголова, а его невеста не из тех непритязательных девушек, которые безмерно счастливы, если их любимый дарит на день рождения флакон одеколона. Но и в этом случае Миддл тоже наткнется на подводные камни.
В первую очередь нужно, конечно, найти бриллианты. И если б это удалось, он бы повел дело так, как считал нужным.
Миддл тоже давно понял, что правду и закон в том мире, где он жил и боролся за свое существование, можно было повернуть и так, и эдак.
А когда Миддл и его сотрудники собрались покинуть Касл-Хоум, на лице Джун появилась деланная улыбка:
— Вы уезжаете? А что нам делать с этим старым пиратом? Отпустить?
— Эту ночь он, как и ваша домоправительница, переночует в Глазго, а завтра утром оба получат по большому горшку каши. Перед допросом им обоим нужно будет основательно подкрепиться.
С этими словами Миддл вышел.
Снова завыла полицейская сирена, потом стало совершенно тихо, и вдруг кто-то постучал в окно.