Детектив США. Книга 5
Шрифт:
— О. Или лучше: о, о, о.
— Я отреагировал точно также. Одно упоминание «Ренесслейра» действует на нервы. Как скрежет ножа по тарелке.
Я на мгновение задумался.
— Отделения в Лондоне, Стокгольме, Копенгагене, Брюсселе, Париже, Мадриде, Франкфурте, Цюрихе, Риме, в дюжине городов США, Гонконге, Бомбее, Токио и Маниле. Что я упустил?
— Торонто, Сидней, Сеул и Йоханнесбург.
Существует несколько типов рекламных агентств. Состоящие из одного-двух сотрудников и существующие на подачки таких же крохотных радиостанций и газет. Быстрорастущие, хватающиеся за
В этом десятке «Ренесслейр» по своему могуществу занимал третью или четвертую позицию. Если остальные делали деньги на плохом вкусе американской публики, то «Ренесслейр» решил стать совестью мира.
— Они организовали у себя управление международных дел, — задумчиво заметил Шартелль. — Оно сочетает в себе худшие черты Морального перевооружения, Корпуса мира и Международного общества ротарианцев. У них есть лекторское бюро и они готовы доставить оратора в любое место в течение двенадцати часов, при условии, что слушателей будет не меньше пятисот. И он произнесет речь на языке аудитории. У них есть отделы Океании, Юго-Западной Африки, Италии, Исландии. Насколько я знаю, даже Антарктиды.
— Нам об этом известно, — кивнул я. — Они рассылают тексты речей. Их переводят и дают оратору для выступления. Они наводнили этими речами весь мир.
— Помнится, в прошлом году они проводили предвыборную кампанию в Калифорнии.
— Кого они поддерживали?
— Их клиент играл в кино злодеев. Тот, кто играл героев, отстал на полмиллиона голосов.
— Вы в ней участвовали?
— Собирался, но разузнал, что к чему, и решил, что связываться не стоит. Я не смог рассчитать, каким будет расклад голосов. Но, похоже, под влиянием «Ренесслейра» многие избиратели в последний момент передумали.
Ложкой я выводил на скатерти замысловатые узоры.
— За кем стоит «Ренесслейр»?
Шартелль выудил из кармана полоску бумаги.
— Имя я записал. Как раз хотел спросить вас о нем. Клиент «Ренесслейра» — мусульманин. Что вы о нем знаете?
— Образование получил в Аги, говорит с чистейшим оксфордским акцентом, если таковой существует. Богат, личный самолет, конюшня «роллс-ройсов». Наследный правитель нескольких миллионов альбертийцев, живет во дворце к югу от Сахары, подробное описание которого можно найти на страницах «Тысячи и одной ночи». Англичане его любят, потому что у него не забалуешь.
— И Поросенок Даффи хочет, чтобы я поехал в Альбертию и провел предвыборную кампанию вождя… как его там… вождя Акомоло. Санди Акомоло сэра Алакада Меджара Фулава? О, его имена просто скатывались с языка.
— Насколько я слышал, он их укоротил.
— Вот что я скажу вам, Пити:
— Зовите меня Питер, — огрызнулся я. — Или Пит, или мистер Апшоу, но, ради бога, обойдемся без Пити!
— Почему, юноша? Или вам не нравится мое произношение?
— О, черт с вами, обращайтесь ко мне, как вам угодно.
— Из этого следует, что и вы намерены участвовать в кампании вождя Акомоло?
Я кивнул:
— Да, я вытащил короткую соломинку.
— И каковы ваши будущие обязанности?
— Я буду писать. Если найдется хоть один читатель.
— Это прекрасно. И какой из вас писатель, Пит?
— Я пишу быстро. Не очень хорошо, но быстро. В свободное от основного занятия время могу очинивать карандаши и смешивать коктейли.
— Так что конкретно хочет от меня Даффи?
Я взглянул на него и улыбнулся. Впервые за все утро:
— Мистер Даффи хотел бы, чтобы вы, я цитирую, «привнесли в предвыборную кампанию немного американской пошлятины».
Шартелль откинулся на спинку стула, изучая потолок.
— Интересно. И что, по-вашему, я буду делать?
— У вас репутация лучшего организатора политических кампаний в Соединенных Штатах. Шесть мэров крупнейших городов, пять губернаторов, три сенатора и девять членов палаты представителей конгресса США вы можете смело занести на свой счет. Благодаря вам в четырех штатах прокатили закон о налогообложении, в пяти — проголосовали за его принятие. Другими словами, лучше вас никого нет, и Падрейк Даффи просил сказать вам об этом. Вы должны сделать все необходимое, чтобы вождь Акомоло стал премьер-министром.
— Видите ли, Пит, я как раз заканчивал мое, так сказать, сентиментальное путешествие.
— О чем вы?
Шартелль потянулся за чеком, подписал его и встал.
— Давайте-ка пройдемся, — мы вышли из отеля и направились по Бродвею к Колфаксу. Шартелль закурил.
— Я попал на бейсбол после того, как купил дом. Для старика я выглядел совсем неплохо.
— Вам сорок три. Кеннеди в вашем возрасте играл в американский футбол с больной спиной.
— Признаю, я очень подвижен, в детстве не утруждал себя чтением.
— Вы упомянули о сентиментальном путешествии, — напомнил я. — Кварталом раньше.
— Сентиментальное путешествие напрямую связано с моей юностью. Я жил в этом городе, знаете ли.
Мы свернули на Колфакс и направились к золотому куполу Капитолия, рядом с которым имелась географическая отметка, сообщающая, что город Денвер расположен на высоте 5280 футов над уровнем моря.
— Я жил здесь с отцом и его подругой в 1938 и 1939 годах. Неподалеку от бейсбольного поля. Район и тогда был так себе. Отец и я, шестнадцатилетний подросток, приехали из Оклахома Сити. Остановились в «Браун Пэлис», и отец взял в аренду участок земли близ Уолзенбурга, поставил там вышку, нанял людей и пробурил три самых глубоких сухих скважины.