Детектив США. Книга 7
Шрифт:
– Приказ убить человека – это не «какие-то сплетни».
– Что? Что вы такое говорите?!
– Это самое серьезное из имеющихся у нас обвинений… Но есть и смягчающие обстоятельства, если это способно хоть немного утешить вас.
Старая дама презрительно взирала на Бенджамина Рейнольдса. Он игнорировал этот взгляд.
– Человек, которого убили, точнее, которого приказал убить ваш сын, сам был убийцей… Капитан парохода, команда которого сплошь состоит из преступников и занимается грязными делами. Да, на его счету много грязи.
Элизабет
– Вот этого я точно не потерплю, – спокойно произнесла она. – Вы выдвинули чудовищное обвинение, а потом излагаете якобы смягчающие вину обстоятельства. Это чудовищно.
– Мы живем в странные времена, мадам Скарлатти. Наши сотрудники не могут всюду поспеть. Мы не сокрушаемся по поводу гангстерских разборок, пусть их. Но иногда гангстеры оказываются сильнее нас.
– И вы… И вы причисляете моего сына к этой категории?
– Не я. Он сам причислил себя к этой категории.
Элизабет Скарлатти медленно вышла из-за стола и подошла к окну. Она стояла спиной к Рейнольдсу и смотрела на улицу.
– И сколько еще человек в Вашингтоне… знают эту сплетню?
– Все, что я вам рассказал?
– Хоть что-нибудь.
– Ходили определенные разговоры в министерстве финансов. Но ничего конкретного, ничего, что побудило бы их к расследованию. Что касается убийства, то знают только мой помощник и человек, явившийся невольным свидетелем.
– Их имена!
– О нет.
– Мне ничего не стоит их выяснить.
– Это не принесет вам никакой пользы.
– Посмотрим! – Элизабет повернулась к Рейнольдсу.
– Ну и что же вы сделаете?
– А чего вы ждете? Я не дура. Я не верю ни одному вашему слову. Но я не хочу, чтобы имя Скарлатти трепали какие-то подлецы… Сколько, мистер Рейнольдс?
Шеф «Группы 20» спокойно смотрел в глаза Элизабет Скарлатти.
– Нисколько. Ни пенни, благодарю вас… Но я пойду дальше. Вы вынуждаете меня выдвинуть обвинение и против вас.
– Старый дурак!
– Черт побери, хватит!.. Мне нужна только правда! Нет, не только правда. Я хочу, чтобы вы все это прекратили до того, как пострадает кто-нибудь еще. Разве это не уступка знаменитому герою войны? Особенно в наши сумасшедшие времена… И еще я хочу знать почему?
– Если я стану тут с вами размышлять о причинах, я дам вам повод уверовать в ваши обвинения. Отказываюсь говорить на эту тему!
– Господи боже мой! Ну вы и штучка!
– Да. И вы меня еще плохо знаете.
– Неужели вы не способны понять?.. Так продолжаться не может. Это конец! Это будет концом, если вы не сумеете остановить сына. А мы предполагаем, что вы в состоянии это сделать… Но я думаю, что и вы хотели бы знать – почему. Мы оба знаем, что ваш сын богат. Так почему же?
Элизабет смотрела на него, и Рейнольдс понял, что она не ответит, не станет отвечать. Что ж, он сделал все, что мог. Остальное зависит от нее.
– Прощайте, мадам… Но предупреждаю: я глаз не спущу с падроне Скарлатти.
– С кого?
– Спросите вашего
Рейнольдс повернулся и вышел из комнаты. Люди вроде Элизабет Скарлатти ужасно утомляли его. Может, потому, думал он, что такие люди не стоят его внимания. Да, все эти магнаты не стоят его внимания.
По-прежнему стоя у окна, Элизабет наблюдала, как пожилой человек закрыл за собой дверь. Подождала, пока он вышел на улицу и повернул направо, к Пятой авеню.
Проходя мимо окна, у которого стояла Элизабет, он на минуту остановился. Их глаза встретились.
Но они даже не кивнули друг другу.
Глава 9
Чанселлор Дрю Скарлетт вышагивал по толстому восточному ковру, устилавшему его кабинет в доме номер 525 по Пятой авеню. Он глубоко дышал, выпячивая при вдохе живот. Массажист в клубе сказал, что это отличный способ сбросить напряжение и успокоиться.
Не помогало.
Надо будет сменить массажиста.
Он остановился перед стеной, обшитой панелями из красного дерева. В простенках между окнами, выходившими на Пятую авеню, висели в рамках газетные вырезки, посвященные «Скаруик фаундейшн». И во всех упоминалось лично о нем. А в некоторых его имя было даже вынесено в заголовки.
Когда он бывал чем-то расстроен, а такое случалось часто, он смотрел на эти аккуратно окантованные свидетельства его достижений. И всегда успокаивался.
Чанселлор Скарлетт смирился с ролью мужа при скучной жене. Повинуясь супружескому долгу, зачал пятерых детей. К большому удивлению Элизабет, он также с интересом включился в семейное дело. Как бы в ответ на героические подвиги брата, Чанселлор Дрю удалился в спокойную сень бизнеса. И у него были свои идеи.
Ежегодного дохода предприятий Скарлатти вполне хватило бы на покрытие всех расходов какой-нибудь небольшой страны, и Чанселлор убедил Элизабет, что налоги станут меньше, если они создадут какой-нибудь благотворительный фонд. Предоставив матери неоспоримые данные, он при этом особенно упирал на антитрестовское законодательство[3] и добился согласия Элизабет на создание «Скаруик фаундейшн». Чанселлор занял пост президента, мать – главы совета директоров. Что ж, Чанселлору не суждено было стать героем войны, но зато его дети будут гордиться серьезным вкладом отца в развитие экономики и культуры.
«Скаруик фаундейшн» финансировал мемориалы военным героям; индейские резервации; выпуск «Словаря величайших патриотов», который будет распространяться в начальных школах; «Роланд Скарлетт клуб» со множеством летних молодежных лагерей, в которых под неусыпным оком епископата молодые люди станут познавать вечные ценности христианской демократии, столь дорогой сердцу президента фонда, и многое другое. Открывая свежий номер газеты, читатели редко не обнаруживали в нем сообщения о каких-нибудь очередных акциях фонда.