Детектив в белом халате. У каждой болезни есть причина, но не каждому под силу ее найти

Скиттл Макс

Проснулся от зуда (не в другой комнате). Спасибо, Дункан!

Понедельник, 11 июня

Неделя должна была начаться хорошо. Я знал об этом с момента, когда в прошлый вторник мне на электронную почту пришло письмо о том, что сегодня весь медицинский персонал обязан присутствовать на тренинге по оказанию неотложной помощи. Клиники проводят такие тренинги для терапевтов на протяжении всего года, и они прекрасно помогают нам почувствовать себя единой командой (это очень важно для пациентов, которым предстоит пройти долгое лечение), отточить уже имеющиеся навыки и приобрести новые.

Я сажусь на стул в углу рядом с остальными работниками нашей клиники, среди которых три медсестры, фармацевт, 10 врачей, шесть работников регистратуры, менеджер и четыре администратора (все эти люди необходимы, чтобы помогать 14 000 зарегистрированным

пациентам), и готовлюсь к трем расслабленным часам. К сожалению, Кев, наш инструктор по неотложной помощи, встает перед нами. Расставив ноги на метр (явно для того, чтобы освободить место для своих предположительно огромных яичек) и скрестив мускулистые руки с татуировкой «Не утрать веру», он топает своими огромными походными ботинками, чтобы привлечь наше внимание. Это красный флаг! Мы в городе, и в таких ботинках нет необходимости. Я не хочу показаться неблагодарным: этот парень выполняет важную работу, и каждый из нас должен уметь оказать неотложную помощь члену семьи, другу или даже незнакомцу (это действительно спасает жизни). Однако меня убивает тот факт, что наш инструктор – по-настоящему крепкий орешек. Он сразу просит врачей поднять руку (я пытаюсь спрятаться за спиной нашего администратора Салли, но меня замечают). Кев задает мне школьный вопрос о сердце и кровообращении, и я, к счастью, отвечаю верно (хотя меня бесит то, что мне очень хотелось ответить правильно!). Неужели я подсознательно стремлюсь его впечатлить? Надо подумать об этом вечером, когда буду принимать ванну. Когда блиц-опрос завершается, наш парень продолжает войну с моим желанием жить, рассказывая нам героические истории о том, как он спасал жизни. Это уже слишком. Сейчас я бы предпочел оказаться в клинике, полной самых вредных пациентов (тех, от общения с которыми мне хочется вырвать свое сердце и положить его в микроволновку на металлической тарелке), в том числе миссис Талли. Элис всегда говорит, что мне плохо удается скрывать свои истинные эмоции (интересно, житель ее живота унаследует мое выражение лица, которое говорит «отвали»?). По этой причине я решаю сосредоточиться на жестикулирующих руках Кева, не смотреть ему в глаза и не показывать свои истинные чувства. Проблема в том, что его руки двигаются прямо перед его предположительно огромными яйцами. Я задерживаю дыхание. «Ты должен это выдержать, – думаю я. – Должен». Удивительно, но каждый раз, когда я думаю, что Кев уже не сможет вести себя хуже, он умудряется это сделать. Последней каплей (в этот момент я был готов потянуться за ножницами) стали его слова о том, как мы должны вести себя на гражданке (опять же, приятель, мы не на военной службе!), если мы станем свидетелями происшествия, по его мнению, мы должны подойти к полицейскому или парамедику и тихо прошептать: «Я врач, товарищ». Пожалуйста, вызовите этому парню такси!

Это были самые долгие три часа в моей жизни.

Вторник, 12 июня

Неделя началась не очень хорошо. Я сижу на работе, пытаясь понять, как успокоить Элис, после того как через дорогу от нашего дома произошло очередное ограбление. После этого мы опять начали обсуждать, сможем ли мы переехать в более безопасную и большую квартиру, чем наша клетушка. А еще я узнал, что у миссис Коллинс рак груди.

Черт!

Она пришла ко мне пять месяцев назад, после того как обнаружила уплотнение в груди, пока мылась в душе. Я осмотрел ее и сказал, что через две недели ей нужно показаться местному маммологу (при подозрении на рак пациента записывают к узкому специалисту в течение двух недель). К сожалению, она решила, что работа гораздо важнее, чем поход к врачу. Подозреваю, это стало результатом ее прилежности и нежелания начальства предоставлять ей часы за свой счет.

Три раза.

Три раза она пропускала прием.

Каждый раз, когда я перезаписывал ее к специалисту, я умолял ее сходить и подчеркивал, как важно исключить рак. На четвертый раз она все же пошла к врачу, и оказалось, что у нее рак. Я рассердился на нее. Понимаю, ей казалось, что она поступает правильно, не пропуская работу, однако вы не сможете работать, если будете мертвы, миссис Коллинс! Теперь, когда мы сидим с ней в одном кабинете, меня переполняет чувство солидарности. Она очень приятный человек (в отличие от многих моих пациентов) с очаровательным мягким шотландским акцентом. Она не заслуживает этого (конечно, никто этого не заслуживает, ведь рак очень жесток).

Если все будет хорошо, на следующей неделе она поедет на университетский выпускной ее сына.

После слез и обсуждения плана химиотерапии,

составленного онкологом, мы обнимаемся на прощание. Я не обнимаю всех своих пациентов и не знаю, что об этом сказано в официальном руководстве для терапевтов, но мне показалось это правильным. По дороге домой я размышляю о том, что моя работа – это гораздо больше, чем просто выписывать таблетки направо и налево. Смотреть в жизненные окна других людей – это настоящая привилегия. К сожалению, иногда мне приходится брать молоток, разбивать окно и наполнять их дом дерьмовыми новостями вроде этой. Но, как мне кажется, это все же лучше, чем скрывать подобные новости до тех пор, пока не станет слишком поздно.

Я надеюсь, что у миссис Коллинс все будет хорошо, несмотря на то, что диагноз поставили поздно. Я уверен, теперь, когда ее система ценностей изменилась (рак всегда этому способствует), она увидит выпускной своего сына в самых ярких оттенках.

Может, мне стоит купить Элис перцовый баллончик? Он дешевле новой квартиры.

Четверг, 14 июня

Я не совсем уверен, как сформулировать ответ. Бенни сидит и смотрит на меня.

Молча.

Он просто ждет, когда я дам фантастический медицинский ответ на его откровенно странный вопрос. Я делаю паузу и смотрю в окно. У меня есть 10 минут, чтобы помочь Бенни понять, в чем смысл жизни. Да, он пришел ко мне с этой проблемой. Он выглядит нормально, из-за чего его вопрос звучит еще более странно. Сегодня практически невозможно попасть на прием к терапевту, но ему как-то удалось это сделать. И все ради этого?

Моя работа – это гораздо больше, чем просто выписывать таблетки направо и налево.

Я пытаюсь понять, что скрывается под его маской невозмутимости. Это шутка? Может, я участвую в тупом телешоу, где подкалывают терапевтов? Может, «Свободные женщины» решили начать мстить? Я ничего не понимаю. У него нет проблем с психическим здоровьем. Никаких странных религиозных взглядов. Он в порядке. Я начинаю подозревать, что дело в наркотиках. Парню 17 лет, и он вполне мог покурить травку. Других вариантов у меня не осталось.

Я облажался.

Понимаете, проблема медицинского образования (особенно подготовки терапевтов) в том, что никто не учит вас справляться со странными ситуациями, в которых вы оказываетесь изо дня в день, а без них никогда не обходится. Эти странности прячутся среди привычных жалоб на простуду, кашель, проблемы с глазами и растяжение голени. Я снова на секунду смотрю в окно, чтобы выиграть немного времени и скрыть улыбку. Представляю, как позднее расскажу об этом Элис. В конце концов я решаю дать ответ, который может показаться неожиданным. Я распрямляю спину и сообщаю Бенни, что ответа на его вопрос нет и что жизнь означает разные вещи в разное время в разных местах и для разных людей. Затем я наношу ему удар еще одним клише (слегка наклонив при этом голову, как это любят делать терапевты): «Жизнь – это путешествие, дружок». Уходя, он выглядит еще более сконфуженным, чем когда вошел в кабинет.

Что ж, Бенни, такова жизнь.

Пятница, 15 июня

В данный момент шестилетняя Чарли крутится на моем стуле с моим стетоскопом на шее и прекрасно проводит время, несмотря на то что она вот-вот выколет своему четырехлетнему брату глаз острым концом моего неврологического молотка (он похож на колышек для палатки, но предназначен для проверки сухожильных рефлексов). Она одна из моих любимых пациенток. Отчасти это связано с тем, что с ней я никогда не чувствую себя бесполезным, а отчасти с тем, что она сама просит свою маму привести ее ко мне (да, мне стыдно, что я говорю все это, чтобы предстать перед вами классным врачом, хотя и являюсь таким только в глазах шестилетки).

Жаль, что студентов никто не учит справляться со странными ситуациями, в которых врачи оказываются каждый день.

Сегодня она пришла ко мне со своей мамой, потому что у малышки болит горло. Благодаря своей магической врачебной силе (а я не стану разубеждать в этом Чарли) я диагностирую у нее острый бактериальный тонзиллит, инфекцию, поражающую миндалины. Ее случай соответствует всем критериям, применяемым для оценки вероятности стрептококковой инфекции горла: нет кашля, повышенная температура, гной на гигантских миндалинах и лимфатические узлы на передней стороне шеи размером с мячи для гольфа. В таком случае поставить диагноз проще простого. Ее приз? 10 дней антибиотиков и гора мороженого (я всегда прописываю его, потому что дети сходят с ума от предложения о принудительном потреблении мороженого).