Детектив
Шрифт:
— И тем не менее я обязан выполнить эту формальность, так что дослушайте, пожалуйста. Когда Эндрюз закончил, Эйнсли сказал:
— Это не в наших правилах, мисс Гомес, но я бы очень рекомендовал вам связаться с адвокатом прямо сейчас.
— Почему?
— Я не утверждаю, что это случится непременно, но кое-кто может посчитать, что у вас не было необходимости убивать человека, что вы уже сделали все для самозащиты, когда…
— Чушь собачья! — оборвала она его резко, но потом вдруг задумалась. — Хотя я, кажется, начинаю понимать, к чему вы клоните.
— Я только лишь посоветовал вам
— Послушайте, я ведь просто работяга. Расходов на адвоката мне не потянуть. Оставьте меня хоть ненадолго в покое. Я сяду и обдумаю, как мне быть.
— Ты вызвал представителя прокуратуры? — негромко спросил Эйнсли Турстона.
— Нет еще.
— Поторопись. Нам нужно быстрое решение по этому делу.
Турстон кивнул и взялся за рацию.
Приехали эксперты-криминалисты и сноровисто взялись за свою работу. Турстону дали только записать номер пистолета, после чего двадцатидвухмиллиметровый “Кэл Рон” тщательно упаковали в пластик. После того как криминалисты обследовали телефонный аппарат в квартире Гомес, Турстон позвонил в полицейское управление.
— Мне нужно проверить пистолет. — Он дал описание оружия и его серийный номер, а потом в ответ на вопрос сказал:
— Начните с округа Дейд. Если понадобится, возьмете потом шире.
Компьютерная служба имела доступ не только к местным спискам владельцев оружия, но и к национальному и даже международному регистрам.
Турстон ждал молча, потом вдруг вскинулся:
— Вот это да! Эй, повторите-ка, чтобы я успел записать… Так… Так… Спасибо, записано.
Он сразу позвонил к себе в отдел. Во время всего разговора, который продлился минут десять, голос Турстока оставался негромким, но взволнованным. Закончив, он сделал знак Эйнсли и Эндрюзу. Троица отошла в дальний угол гостиной.
— Сейчас я вас удивлю, — сказал Турстон. — Помните убийство Айшема? Старое дело — ему уже года полтора.
— Конечно, помню, — отозвался Эйнсли задумчиво. — Его застрелили из собственного пистолета, но орудие убийства так и не нашли. Расследование вел Дион Джакобо. У него был подозреваемый, но без пистолета улик оказалось недостаточно. Убийство осталось нераскрытым.
— Скажем лучше, оставалось до сегодняшнего дня. Мы с вами только что обнаружили орудие убийства Айшема.
— Неужели это ее пистолет? — Эндрюз глазами указал на Дульсе Гомес.
Турстон кивнул и с явным удовольствием продолжал:
— Компьютерщики идентифицировали пистолет и установили имя его первоначального владельца. А теперь угадайте имя человека, который проходил у Диона подозреваемым по делу Айшема.
— Ортега? — первым высказал предположение Эйнсли.
— Именно! Некий Хусто Ортега — идиот, которому взбрело в голову подарить замазанный пистолет своей подружке Дульсе. Я только что говорил с Дионом Джакобо. Ему известно, где сейчас Ортега, и он уже помчался за ордером на арест. Имея пистолет, он добьется обвинительного приговора.
— Где найдешь, где потеряешь… — заметил Эйнсли. — Отличная работа, Чарли. Но сейчас я хотел бы выяснить другое. — Он указал на накрытое простыней тело Киньонеса. — Привлекать нам девушку или нет? Какие будут мнения?
— Лично мне этого совершенно не хочется, — признался Турстон. — Она, конечно,
— Я тоже так думаю, — заявил Эндрюз.
— И я готов с вами согласиться, — сказал Эйнсли, — хотя мы не должны упускать из виду, что руки и ноги опытных каратистов считаются смертоносным оружием. Обладателей черных поясов, каким похвалилась нам Гомес, даже заставляют вставать на учет в полиции. Так что прокуратура может попытаться отдать ее под суд за превышение пределов необходимой самообороны или даже непредумышленное убийство. Впрочем, скоро мы все узнаем.
Он кивнул в сторону входной двери, в проеме которой возникла низкорослая полноватая фигура пятидесятилетней женщины, с любопытством оглядывавшейся по сторонам. Вновь прибывшую даму в синей полотняной юбке и ярко-желтой блузке звали Мэтти Бисон, она была помощником прокурора штата. Эйнсли нравилось работать с ней в одной связке. В суде она умело и жестко доводила до логического конца работу следователей, хотя бывала подчас чересчур придирчива к детективам до суда, если собранные ими улики не казались ей достаточно вескими.
— Ну и что мы здесь имеем? — спросила Бисон с порога.
Турстон вызвался рассказать ей все с самого начала. Как они с Эндрюзом следили за Киньонесом, как тот увязался за Дульсе Гомес, как они искали нужную квартиру и как застали в ней Киньонеса уже покойником.
— А вы ведь упустили его, а, ребята? — Бисон по-прокурорски точно указала на самое слабое место в отчете Турстона.
— Что мне остается? Только согласиться с тобой, — скорчил гримасу детектив.
— Что ж, сказано по крайней мере честно. Не волнуйся, тебя судить не будут.
— А кого будут? — не сдержал любопытства Эндрюз. Оставив вопрос без ответа, прокурорша бросила взгляд на Дульсе Гомес, сидевшую в стороне, предоставив событиям происходить своим чередом. Потом Бисон сама задала вопрос:
— Полагаю, всем здесь известно, что каратисты могут представлять общественную опасность?
— Мы как раз обсуждали это, когда ты вошла, — сказал Эйнсли.
— Ты все такой же дотошный, Малколм, — бросила она, а затем обратилась вдруг к Эндрюзу:
— Прежде чем ответить на ваш вопрос, детектив, я попрошу вас дать ответ на мой. Допустим, мы приняли во внимание, что эта женщина мастер карате и обвинили ее в превышении пределов самообороны, какие аргументы, говорящие в ее пользу, вы бы перечислили в суде?
— О'кей, давайте прикинем. — Эндрюз принялся загибать пальцы. — Во-первых, у нее есть постоянная работа и еще она учится по вечерам. Стало быть, благонадежна. Во-вторых, этот кусок дерьма с криминальным прошлым стал ее навязчиво преследовать без какого-либо повода с ее стороны. Он нарушил неприкосновенность ее жилища и ворвался к ней в квартиру, когда она находилась в ней одна. Далее, он напал на нее, обнажив половой член, угрожая холодным оружием. И что же она? Она запаниковала и в страхе за свою жизнь зашла в самообороне чересчур далеко — с юридической точки зрения. Но только никакой суд присяжных не вынесет ей на этом основании обвинительного приговора. Напротив, присяжные из кожи вон вылезут, чтобы оправдать ее.