Дети Армагеддона
Шрифт:
Потом он поведет армию на север и проделает ту же процедуру с компаундами на побережье.
Только на этот раз он поступил немного иначе и теперь предвкушал, что его усилия быстрее приведут к нужному результату. Две недели назад Финдо Гаск послал половину своей армии на север, чтобы начать осаду Сиэтла и Портленда. В то время как одна половина армии, снабженная точными инструкциями, движется на побережье к Сан-Франциско, другая половина выступит ей навстречу от Сиэтла. Вместе они образуют две челюсти капкана, которые скоро сомкнутся, поглотив последние очаги человечества на Тихоокеанском
Менее чем за шесть месяцев он со всем этим покончит.
Из ворот вышел Арлен, один из младших демонов, служивших ему, — худощавый, сутулый, с тонкими свисающими волосами и чертами рептилии; в нем было все еще слишком много человеческого. Он вел за собой две окровавленные фигуры, скованные за шею цепями. Каждый раз, когда они спотыкались и падали, Арлен вопил и резко дергал цепь прежде, чем они пытались снова подняться. Рывком заставив их остановиться, он бросил пленников к ногам вождя и пнул их. Один из них был женщиной. Финдо Гаск ждал.
Арлен радостно улыбался в ожидании награды, но потом сообразил, что должен что-то сказать.
— Это все, которые остались, мессир, — сказал он.
Финдо Гаск нетерпеливо кивнул.
— Остались от чего?
— От тех, что сторожили детей.
— А где сами дети?
Арлен пожал плечами.
— Сбежали. Она увела их, пока мы высаживали ворота. По нескольким туннелям. Говорят, их два. Всех детей.
— Женщина — Рыцарь Слова? — Финдо Гаск стиснул зубы, однако вопрос прозвучал спокойно. — Она забрала всех детей?
Младший демон отрывисто подтвердил.
— Да. Забрала всех. Нашла другой выход.
Финдо Гаск ухватил цепь рядом с лежащей на земле женщиной, дернул и подтянул пленницу к себе. Его глаза сковали ее взгляд. Она затряслась, но не сумела отвести глаза.
— Куда Рыцарь Слова увела их? — спросил демон.
— Прошу вас… — выдавила женщина свистящим шепотом.
Он дал ей десяток секунд, затем одним движением сломал шею и отбросил. Потом Старик шагнул к мужчине и вздернул его на ноги.
— Можешь сказать, куда они ушли?
— По туннелям… потом на улицы, — прохрипел мужчина. Один глаз у него был выбит, другой так распух, что почти не видел, все лицо — кровавая маска. — Она говорила… что произойдет. Нам… надо было прислушаться.
— Надо было. — Финдо Гаск отбросил от себя пленника как бесформенное тряпье и повернулся к Арлену. — Где эти туннели?
Арлен пожал плечами. Такой ответ пришелся не по нраву Финдо Гаску. Быстрым змеиным движением он выбросил руку, схватил младшего демона за шею и сжал.
— Может быть, тебе лучше прогуляться вниз, на нижние уровни компаунда, и найти их. — Он произнес это отчетливо, выделяя голосом каждое слово, потом отбросил злополучного Арлена на землю, к скованному пленнику. — Возможно, я устрою так, что ты поменяешься с ним местами. Возможно, я так и поступлю, если ты не найдешь детей.
Арлен на четвереньках отполз на безопасное расстояние, потом встал на ноги и пустился бежать без оглядки. Финдо Гаск позволил ему уйти. На самом деле его не волновали эти дети. Всегда найдутся другие. Его заботили дисциплина и повиновение. Необходимо уважение, основанное на страхе. Только позволь им подумать, что Финдо Гаск
«Однако где же Деллорин?» — внезапно подумал он.
Анжеле понадобилось много времени, чтобы выбраться из города. Она была слишком изранена и устала, чтобы двигаться быстро, и так избита во время поединка с демоном, что едва ли могла сейчас противостоять кому-то другому. Если бы сейчас ей пришлось столкнуться с другим демоном или даже с бандой выродков, скорее всего, она не нашла бы сил с ними справиться. Поэтому Анжела придерживалась переулков и полумрака, обходя кругом все, что казалось ей опасным, и сохраняя остатки сил, чтобы догнать Хелен и детей.
Анжела много раз оглядывалась, чтобы убедиться, не преследует ли ее женщина-демон из отеля. Ей никогда не приходилось сталкиваться со столь сильным и свирепым противником. Оттого, что этот демон — женщина, Анжела чувствовала себя еще отвратительнее, как будто этот монстр, единственной целью которого было разрушение, является как бы ее извращенным отражением как Рыцаря Слова. Анжела надеялась, что убила ее, но надежда была слабой. Хуже всего то, что, если демоница выжила, она будет преследовать ее — возможно, на этот раз вместе с выродками и, может быть, даже со Стариком.
Если это случится, у нее мало шансов остаться в живых. Если бы лестница не обрушилась, еще неизвестно, как бы все повернулось. На этот раз Анжеле повезло. Не стоит рассчитывать, что повезет и впредь.
Позади над компаундом Анахейм стелились облака черного дыма. Выродки выбили ворота и проникли внутрь. Они добивали последних защитников, девушка различала их вопли, доносящиеся из клубов дыма. Анжела чувствовала себя необычайно беспомощной от того, что происходило на ее глазах. Возможно, потому, что была глубоко опечалена встречей с демоницей, или оттого, что уже много раз переживала подобные события. Почему они не прислушались к ней? Могла ли она сделать больше? Ответа не было, да и сами вопросы служили доказательством тщетности ее усилий в роли Рыцаря Слова.
Анжела приостановилась и оглянулась назад, на разрушенный компаунд. Все равно не узнаешь, что сейчас происходит внутри. Те, кому повезет, будут убиты сразу, неудачники превращены в рабов. Если там еще остались дети, их используют для экспериментов. Анжела горячо надеялась, что вывела всех. Ей хотелось бы вернуться и проверить. Больше всего на свете она хотела спасти хотя бы еще одну маленькую жизнь.
Внезапно нахлынули боль и слабость, и девушка тихо заплакала. Она не плакала много дней, но и тогда, и сейчас она не находила облегчения. Анжеле было невыразимо жаль тех мужчин и женщин в компаунде, которые храбро сражались за свою жизнь. Она оплакивала все, что утратил этот мир, каждую обыденную вещь, дарованную людям природой, все, что казалось таким надежным и милым, и ушло навсегда. Анжела не помнила прошлого, но знала много хорошего о потерянном мире по рассказам стариков. Некоторые из них родились еще в те времена и видели его своими глазами. Но большинство из тех, прежних стариков уже умерло, а рассказы нынешних были намного мрачнее.