Дети Бездны
Шрифт:
– Да, судя по всему… Она… Она пока не проявляла себя особо. Но свет…
– Единая, помоги нам! Что же делать?
– Совету нужно знать, я думаю. Это слишком только для Вас… для кого угодно слишком…
– Да, пожалуй. Тут ты прав. Собери Совет. Только Совет. И ты. Никаких писцов и прочих… Распорядись. А сам пока расскажи мне всё подробно, с самого начала.
Город в Белом ущелье и сегодня был по-всегдашнему многолюден. Его гладкие белоснежные стены в иной день могли бы и ослеплять своим блеском, если бы не приглушающая их сияние буйная
Спешащая неумолкающая толпа лилась настоящей рекой по главной улице, ведущей к Оку. Периодически отдельные люди или группки отделялись от неё и устремлялись в узкие боковые улочки – кто домой, кто передохнуть от работы, суеты многочисленных рынков и магазинчиков, кто пропустить кружку – другую местного красного эля, закусив его тушёными козьими почками.
На центральной аллее и ближайших к ней улицах стоял настоящий гвалт: крики торговок мешались со смехом веселящихся людей, изредка слышались предупреждения охранителей, стук инструментов в мастерских, звон посуды и чавканье в тавернах, непрекращающийся всеобщий галдёж. И не стоило забывать про Долину Грома. Шум Великих каскадов, даже приглушенный стенами и защитным полем, всё равно был довольно ощутим, а уж у Ока становился практически нестерпимым для простого уха. Но невероятный грохот низвергающихся в пропасть водных потоков здесь никого особо не беспокоил – здесь он был свидетельством самой жизни и, конечно, силы Объединённых Миров. Недаром же Совет Семи разместился к ним так близко.
Но в одной из самых узких и самых дальних улочек, в противоположном Оку конце долины, Каскады были лишь фоном, почти не приглушавшим даже самые тихие звуки.
Маленькая дверца в одной из стен отворилась, оттуда показалась тонкая, затянутая в зелёное рука и поманила стоявшего на входе внутрь. Некто в ярко-оранжевой объёмной хламиде и малиновом подобии тюрбана осторожно огляделся и вошёл, прикрыв за собой дверь.
В комнатке было темно, что несколько мешало оценить её размеры и определить, был ли в ней кто-то кроме них. Но выбора не было. Информация – вот что ждало его здесь.
Человек в зелёном тихо заговорил, слегка шепелявя:
– Вы рано. Это… нехорошо. Опасно. И у меня нет пока того, чего вы ожидали. Надо обсудить…
– Я приехал не вести переговоры, а получить обещанное. Вы обещали сведения. Так я жду… Вы понимаете, с кем имеете дело.
– Да, да, конечно, да… сведения… Ну, они есть, да, но их мало, очень мало… Времени было недостаточно…
– Нам всё сгодится, лишь бы оно было правдой. Ваши сведения точны, не так ли?
– Точны? Ну…да, в той мере, в которой они вообще могут быть точны… вы же знаете… это же…только возможность…
– Да, это мы понимаем, и пока нас устраивает, – оранжевая хламида колыхнулась, из-под неё протянулась большая сморщенная рука с тремя толстыми пальцами. – Давайте уже…
На его ладонь лёг небольшой пакет коричневой кожи, перевязанный шнуром.
– Лёгкий. Действительно, маловато…
– Всё, что было возможно. Это непросто, знаете ли…
Его собеседник хохотнул.
– Непросто… бумажные крысы, вам ли знать, что такое «непросто»?! А, Тень тебя забери, ладно… Что-нибудь ещё?
– Я…
– Да? – направившийся уже было к выходу обернулся.
– Да тут… вернулся сегодня один из помощников Тангорла, старый гном. Не знаю откуда, только его не было видно порядочно дней. Вроде и ничего особенного, только вот он обычно, возвращаясь откуда-нибудь, всегда проводит день или два здесь, в Оке. Ну там, пьёт, ест, на паломников смотрит, в Дарницу иногда заглядывает. А сегодня прям как гнались за ним – только здесь появился и сразу во Дворец. Что такое и почему – то мне неведомо. Но… странно…
– Гном, говоришь, – пришелец хмыкнул, – торопился… к Тангорлу, видимо. Ладно, чего уж гадать… Пойду. Ты смотри, помалкивай, сам знаешь о чём.
Уже у двери он вдруг снова остановился и сказал:
– Да… узнаешь что о гноме и его делишках – сообщай. Мало ли…
Створка со стуком захлопнулась за ним.
Оставшийся внутри запер её и плюхнулся на ближайший стул, вытирая со лба выступивший некстати пот.
– Нет, все-таки стар я уже для этого… да…
Собрать Совет решили в зале Шаров. Он был хотя и не слишком удобным, но абсолютно защищённым от любых внешних вмешательств. Сейчас даже случайные «лишние уши» были бы чрезвычайно опасны.
Из огромных окон, занимавших почти половину башенного круга, открывался прекрасный вид на дворцовые сады, шум Каскадов с этой стороны был не так слышен.
Поскольку в самом центре зала, блестя золотом и переливаясь камнями, стоял Большой шар Совета, то Чиггумиэ, Гилия, Атерита и Акелод разместились на мягкой скамье у окна. Смеггр стоял с ними рядом, Мирриэнаэл, как всегда, держался поближе к дверям, не желая упускать ничего из-под своего контроля. Тангорл и Коспарх приветствовали собравшихся у Шара. Пока Советники устраивались, гном разглядывал сложные эмалевые узоры и руны, покрывавшие всю огромную сферу, – их глубокая тёмная синева была сейчас точь-в-точь похожа на глаза Грейла – мрачные как никогда и тревожные.
Двери уже давно закрылись за последним вошедшим, но Тангорл по-прежнему молчал. Коспарх тоже не решался начать разговор без веления правителя.
– О, ну сколько можно, вечность нам что ли здесь сидеть, – Атерита театрально вздохнула. – Грейл, объясни уже, зачем ты нас собрал, и к чему такая спешка и секретность?
– Моя многоуважаемая Советница по мирам, не торопись, сейчас вы всё узнаете. Однако, ситуация… непростая… Да… Сейчас мой помощник расскажет Вам кое-что. Это… пугающе. Возможно, вы не захотите поверить. А возможно, мы ошибаемся, чему я был бы несказанно рад. Но мы должны учитывать всё… В общем, он был кое-где и столкнулся с тем, что может стать крахом Объединённых Миров…
По залу пронесся всеобщий возглас удивления.
– Вы должны услышать сами. Дальше… обсудим. Он говорит правду, то, что он действительно видел. Я прощупал линии… А вот насколько это реально… не знаю. Коспарх, начинай.
Старый гном в сильном волнении выступил вперёд и начал свой рассказ. Поначалу он нервничал и сбивался, но постепенно всё-таки сумел связанно изложить то, с чем ему пришлось столкнуться.
– … и это был свет Бездны, – закончил Коспарх.
В зале воцарилась мёртвая тишина. Все будто задержали дыхание.