Дети Богов и Воинов
Шрифт:
– Поддержи одного из сводных братьев. Наверняка Дугалл станет претендовать на трон. Сражайся на его стороне – и сражайся отважно. Когда Дублин сдастся, воины с гордостью вспомнят о твоих подвигах, а в поражении обвинят другого.
– Мне что, позволить Дугаллу прибрать корону к рукам?
– Долго она у него не задержится. О нет, когда Шехналл захватит город, он назначит королем Ивара из Уотерфорда, а вам с братьями придется покинуть Дублин.
– Мама, я не понимаю.
Я на мгновение задумалась: как же объяснить, чтобы до него дошло? Прежде чем Малморда снова успел вмешаться, меня озарило.
– Шехналл
Ситрик кивнул.
– Значит, он не станет доверять ни одному мужчине, который был в Дублине в ночь смерти Глуниарна. А у Ивара в распоряжении все богатство Уотерфорда, и он сможет заплатить эрек. Он уже богат и у него есть армия – он охотно согласится с такой ценой за дублинскую корону.
– Но этого же нельзя допустить. – Щеки Ситрика побагровели. – Я не позволю Ивару стать королем.
Он сердито сузил глаза при мысли, что может потерять Дублин. Еще совсем недавно подобное выражение появлялось на лице сына, когда я прятала от него игрушки. Передо мной стоял мужчина, который во многих отношениях по-прежнему оставался мальчишкой. Довольно. Настала пора распрощаться с детством.
– Большие звери пожирают маленьких, Ситрик: так уж устроен мир. У Ивара больше воинов, чем у тебя, а у верховного короля – больше, чем у Ивара. Значит, мы должны собрать еще более сильное войско.
Малморда нахмурился:
– Во всей Ирландии только у Бриана Бору есть войско, способное тягаться с армией Шехналла, но связываться с королем Манстера себе дороже. Он хитер, как волк.
– Только коренного ирландца нам не хватало, – резко ответила я. – Они нас терпеть не могут. Нам нужна помощь викинга, у которого найдутся и деньги, и внушительный флот.
Сложив руки на груди, Малморда шагнул назад.
– Если позвать в Ирландию кого-то из этой своры, он сам захочет стать королем. Охотно наобещает с три короба, а потом отнимет все.
– А если мы кое-что предложим взамен?
Ситрик непонимающе воззрился на меня, а Малморда ухмыльнулся.
– Брачный союз, да?
Я улыбнулась в ответ.
– И кто же у тебя на уме? Надеюсь, это завидная невеста.
– Еще какая. – Я положила нож на стол и вытерла руки о фартук. – Мне нужно уплыть этой же ночью. Если я дождусь появления Шехналла и его войска, все подумают, что я испугалась. – Я повернулась к сыну. – Ситрик, послушай меня. Сейчас не время ввязываться в борьбу за престол. Пусть корону наденет Дугалл. Сражайся на его стороне, но не глупи. Я вернусь с войском, как только смогу. Вместе мы уничтожим всех, кто встанет у нас на пути.
Наконец он кивнул:
– Хорошо, мама. Я тебе доверяю.
Я нежно поцеловала его в щеку:
– А теперь разыщи Фалька. Расскажи ему, в чем дело, и объясни, что он должен отвезти нас с Гитой в Нортумбрию.
– С Гитой? – фыркнул Ситрик. – Это она-то – твоя завидная невеста?
– Однажды ты поймешь, что похоть не играет в брачных союзах никакой роли.
Потерев пах, он бросил взгляд на дядю.
– Надеюсь, что не пойму.
?
Малморда похлопал племянника по спине и понимающе ухмыльнулся:
– Запомни, Ситрик: в жены бери, кого скажут, а в постель тащи тех, кого захочешь сам. Жены нужны, чтобы рожать детей. Поверь, так куда проще.
Я подтолкнула сына к двери, раздраженно шипя:
– Скорее, найди Фалька.
– До встречи, мама, –
Как только за ним закрылась дверь, Малморда смерил меня тяжелым взглядом.
– Смотри, чтобы из-за любви к смертному сыну не забыть, кто ты на самом деле. – Он повернул ладонь к потолку, и на ней расцвел огонек пламени. – Мы – последние потомки фоморов, и я верну все, что потеряли наши предки, но мне не обойтись без твоей помощи. – Я подумала, что брат еще никогда в жизни не выглядел таким серьезным. – Ты со мной или нет, сестра?
Вытянув руку, я заставила внутреннее тепло устремиться к ладони и зажгла еще одно фоморское пламя.
– Ситрик станет королем Дублина и усидит на троне, только если вы сделаете, как я скажу. Поверь мне.
Малморда с такой силой обхватил пальцами мое запястье, что мне стало больно.
– Тогда уплывай. Но не забывай, что Дублин – ключ к моему успеху. Не смей его потерять.
– Не бойся, брат, – прошептала я, вырывая руку из его хватки. – Рано или поздно я всегда добиваюсь того, чего хочу.
Остров Феннит, 992 год
Фоула
– Собрание не начнется, пока все не усядутся! – воскликнула Лег, высоко поднятыми руками отгоняя прочь тех Потомков, что толпились возле нее и других хранителей даров. От ее жестов белые шелковые рукава платья нормандской выкройки напоминали крылья лебедя.
Разговоры затихли, и Потомки расселись по деревянным скамьям, окружающим главный стол Совета. Некоторые поторопились занять последние свободные сиденья в первом ряду – среди них и те, кто прошлой ночью осушил слишком много самовосполняющихся кубков Лег. Наблюдать такое рвение оказалось весьма непривычно. Ежегодные собрания обычно проходили скучно и предсказуемо. На них редко сообщали новости, которые Потомки уже не обсудили бы во всех деталях предыдущим вечером на пиру. Даже голосованию за Новое соглашение шестьдесят лет назад предшествовали долгие месяцы обсуждений. Сегодня все обстояло иначе. В воздухе витало напряжение.
Известие о беременности Роунат быстро разошлось по всей крепости, и теперь мне в затылок смотрели двести пар глаз. Я напомнила себе, что это не имеет значения: право судить Потомков за нарушение законов есть только у хранителей даров, входящих в Совет. Считается, что так на вынесение вердикта не повлияют ни дружеские, ни родственные отношения. Вместо того чтобы волноваться о тех, кто буравил взглядом мою спину, я сосредоточилась на тех, кто сидел впереди.
За ольховым столом стояло девять кресел, но заняты были лишь семь из них. Свое место имел каждый из оставшихся хранителей: друид, ведьма, виночерпица, воитель, арфист, целительница и оружейник.
Центральное кресло, как обычно, пустовало. Оно символизировало Луга, владевшего всеми дарами сразу. Никто более не обладал подобным могуществом: ни Потомки, ни наши предки, ни даже Кухулин, знаменитый сын Луга. Я гадала, почему это кресло попросту не уберут, но, как и во многих других наших церемониях, верность традициям побеждала здравый смысл.
Впрочем, в этом году пустовало не только центральное место. Я мельком взглянула на кресло, стоящее с правого края. С тех пор как прошлым летом умерла Гронне, среди нас не осталось пророков и пророчиц.