Дети Чёрного Дракона
Шрифт:
Все китайцы покорно закивали головами.
6. Так будет
На этом, собственно говоря, кончается наш роман. Но некоторым из читателей такое окончание может показаться обидно неожиданным. А потому сделаем такое заключение:
После вызова представителей ГПУ и сдачи им князя Львова китайцам, выполнившим свою задачу, стало нечего больше делать в Москве. Но оставалось произвести кое-какие формальности в связи с убийством полковника Гун-та, происшествием в пустом доме и арестом сообщников Львова. На это потребовалось два дня. И эти два
Накануне их отъезда общество «Руки прочь от Китая» устроило чрезвычайный митинг.
Огромный зал собрания был переполнен пристальными слушателями.
На эстраде, увешанной красными плакатами и портретами вождей, маленький оратор энергично размахивал руками, излагая историю захвата Китая империалистами и перспективы китайской революции. На передних почетных местах — пятеро китайцев внимательно слушали полупонятную, но такую радостную и уверенную речь.
Пятеро, довольные, кивали в такт словам бритыми макушками. Наполнялись ласкающим пламенем восторженных мыслей. Закрывали глаза. И видели:
Документы доставлены в Пекин. Они в руках Фа. Чжан-Цзо-Лин ставится об этом в известность. Он — перед лицом неизбежного. Чжан-Цзо-Лин протестует, но сдается. Его военная мощь во власти «детей Черного Дракона».
В Пекине единое национальное правительство. В правительство входит и Сун-Ят-Сен — фантазер и мечтатель, но пламенный борец за изгнание иностранцев. Всюду начинается тайная подготовка к войне.
Контрабандой привозится оружие, которое раздают тем, чьими руками всегда и во всех странах делаются военные перевороты. На тайных ночных собраниях опытные офицеры обучают народ драться не хуже европейских и американских солдат.
Вспыхивает война. Общими кровавыми усилиями иностранцы сброшены в океан. Свободные города в руках свободного народа. Китайские купцы и фабриканты могут богатеть, не боясь ничьих притеснений. Китайские рабочие… Рабочим тоже даются кое-какие права, — не слишком большие, конечно.
Дальше «дети Черного Дракона» не видят ничего. Они сладко покачиваются, уже не слушая оратора, отданные собственным мыслям. Но сидящий рядом Абу-Синг видит и дальше.
Китайская буржуазия, прогнавшая иностранцев, растет и богатеет. Ей нужно больше рабочих, больше живых машин. Крестьяне сгоняются с земли, на которой вырастают фабрики и заводы. Безземельные переманиваются в города большой заработной платой. Они сливаются с прежними фабричными, превращаются в пролетариат, в великую рабочую армию.
Пролетариат растет в поту и в муках. Жесткая действительность организует его в профсоюзы. Расширяется его тайное, стальное ядро — коммунистическая партия.
Несмотря на притеснения, на безработицу, на голод, пролетариат крепнет и увеличивается. Весь Китай покрыт уже шахтами, заводами, доками. И в один прекрасный день рабочий класс вырывает власть из цепких, но уже ослабевших пальцев молодой и дряхлой китайской буржуазии.
И видит Синг:
Над огромной, от океана к океану раскинувшейся страной с огненной надписью «СССР» поднимается темная фигура рабочего. Рабочий наклоняется, протягивает вдаль грубую коричневую руку. Он протягивает ее к далекому, туманному Востоку.
И с Востока — оттуда, где над залитыми кровью и потом пространствами
Здесь обрывается митинг. Обрываются мысли Синга. И здесь же будет наиболее уместным оборвать сам роман.
Его продолжение — завтрашний день революции в странах Востока.
Д. Туманный.
Конец.
К. Булычев Из книги «КАК СТАТЬ ФАНТАСТОМ»
Мой следующий шаг к фантастике я сделал вскоре после войны. Мы жили тогда на даче в Соколовке, по Ярославской дороге.
Дача была большая, старая, серая, скрипучая. <…>
Зато именно в то лето я увидел настоящего писателя и влюбился в процесс писательской работы.
Писатель жил на соседней даче, я дружил с его сыном. Писателя звали Николай Панов. Он написал книгу «Боцман с «Тумана»» о Северном флоте, где он был во время войны. Сын писателя под страшным секретом принес мне плоды папиной сомнительной молодости. Оказывается, писатель Панов в двадцатые годы был левым поэтом Диром Туманным и даже входил в какие-то объединения, но для меня самое главное заключалось в выпусках — тонкие выпуски (потом я увидел такие же — шагиняновского «Месс-Менд») романа приключений с продолжением.
Это было чудо!
Выпуски назывались «Дети Желтого дракона», и речь в них шла о невероятных приключениях на фоне борьбы китайских триад. Совершенно не помню содержания повести Дира Туманного, но когда сам Панов шел с нами, мальчишками, гулять в лес, он был очень обыкновенным, мирным и даже скучноватым человеком, забывшим о детях Желтого дракона. Иногда он останавливался, присаживался на пень, доставал записную книжку и заносил в нее мысли. Сын Панова спокойно уходил вперед, совершенно не понимая того, что Бог дал ему в папы настоящего писателя, а он относится к нему, как к обыкновенному человеку.
Я до сих пор не отказываюсь от мечты завести записную книжку.
Определенная мистика ситуации заключалась в том, что Дир Туманный в 1925 году опубликовал самый настоящий фантастический роман «Всадники ветра» — о межпланетном путешествии.
То есть я гулял по лесу и собирал опята не просто с писателем, а самым настоящим фантастом!
Более того, у него был псевдоним — имя из трех букв. ДИР!
Знал ли я, что через двадцать лет выберу имя КИР?
Наконец, совсем уж недавно, разбирая в Екатеринбурге библиотеку замечательного библиографа Виталия Бугрова, я натолкнулся на книжечку — приложение к «Огоньку» за 1937 год.
Называлась она так: «Стихи и новеллы» Николая Панова.
И лицо на обложке было знакомое, в очках. Только молодое.
Сами понимаете, что можно ждать от посредственного поэта в 1937 году!
Но среди опусов, посвященных будущей войне и товарищу Сталину, есть стихотворение (видно, его и именовали новеллой составители книжечки) «В будущей Москве».
Это оптимистическая, социалистическая, утопическая фантастика. Но ближнего прицела… Не сбывшегося. Сбившегося:
Как Эльбрус