Дети, домой! Очень честная история усыновления
Шрифт:
Тогда девочке было одиннадцать лет, и это стало настоящим ударом. Прекрасно выстроенный жизненный план – вырасти и родить Машеньку – рухнул в одночасье. Нина проплакала весь вечер, а потом спрятала пупса в коробку, попросила убрать ее на антресоли и больше никогда не доставать.
Так началась новая жизнь. Не семья – значит карьера, так рассудила девочка. С отличием окончила школу, с красным дипломом – вуз. С первого дня на работе она шла к успеху и
Так Нина «за компанию» попала в ШПР. Все первое занятие – знакомство – она проревела, а сразу после приехала на старую квартиру к маме. Молча взяла скрипучую стремянку, достала с полки старую коробку, стряхнула пыль, рывком сняла крышку. И тихо, но уверенно сказала: «Подожди немного, Машенька. Я иду к тебе!»
Глава 4
Отрицание. Гнев. Принятие
Думаю, у многих женщин школьные медосмотры гинеколога остались в памяти пренеприятнейшим событием.
Конвейер перепуганных девчонок, безразличный врач, безразличный тон:
– Половой жизнью живете?
– Нет, мне же тринадцать лет…
– Когда были последние месячные?
– Еще не было ни разу…
Школьные осмотры. Беспощадные и… бессмысленные. Спустя неделю после одного из них я нащупала внизу живота упругий шарик. Раньше его точно не было, и я предъявила шарик маме. Наутро мы вдвоем, взволнованные, отправились на УЗИ. Старый аппарат с маленьким мутным экранчиком показал «опухоль левого яичника неясной этиологии». Еще через день опухоль увеличилась и меня срочно уложили на операцию. Врач пугала швом «от лобка до пупка» и рекомендовала платную клинику. Бригада хирургов состояла из четырех мужчин – смешно вспомнить, как я смутилась. Казалось неудобным раздеваться перед незнакомыми мужиками. Это единственное, что меня, тринадцатилетнюю девочку, тогда всерьез волновало.
Я проснулась на больничной постели. Рядом сидела мама, лицо припухло от слез.
– Мамочка? У меня же операция сегодня!
– Вчера была, дочка, ты уже почти сутки спишь.
– А почему ты плакала? Все хорошо? Опухоль убрали?
Мама всхлипнула,
– Убрали, доченька. Все хорошо…
А внизу моего живота красовался свежий шов – точно такой, как я видела у мамы.
Двери моего лифта с грохотом захлопнулись…
Я не помню операции, только то, что было после. Было невыносимо больно ходить, мне казалось, я никогда не смогу выпрямиться. Мама рассказала, что операция продлилась очень долго. Опухоль росла стремительно и была необычной структуры, врачи даже собирали совещание у операционного стола, решали, как поступить. С маминых слов, мне убрали один яичник. По результатам гистологии нам выдали заключение, что это был рак.
Память не сохранила моих переживаний на эту тему, но трудно представить, как справлялась мама… Она отправила стекла на гистологию еще в два онкоцентра, и там злокачественного перерождения не подтвердили. Я не проходила никакого дополнительного лечения, впоследствии только ежегодно сдавала кровь на онкомаркеры и в душе холодея ждала результатов. Рак, если это был он, не вернулся.
Спустя месяц или два после операции мне стало нехорошо. Бросало то в жар, то в холод, я могла прямо посреди обычной беседы резко покраснеть и вспотеть, а потом так же стремительно замерзнуть. Настроение скакало вверх-вниз, я часто срывалась на близких. Помню, как мама однажды усадила меня на диван, сама опустилась на колени и глядя прямо в глаза, произнесла:
– Я не сказала тебе всю правду. Обманула тебя тогда. Врачи советовали не говорить тебе, пока не выйдешь замуж, но я так не могу. Одним яичником дело не обошлось. Доктора были уверены, что это онкология, и приняли жесткое решение – убрать все.
– Все?..
– Катюша… Ты никогда не сможешь родить малыша.
Мое состояние гинеколог-эндокринолог обозначила как «хирургический климакс». Мне было четырнадцать лет.
В тот самый день мой мир рухнул. Не просто обрушился на землю, нет. На том месте, где был крохотный детский мирок, образовалась огромная яма. Меня будто вывернуло наружу, и я перестала существовать. Даже дышать приходилось учиться…
Постепенно я построила себя заново, с нуля. С минуса. Все то, на что опиралось мое потенциальное будущее, обрушилось, и мне приходилось искать новые пути, новые мечты. Кирпичик за кирпичиком я строила новую себя. Сначала получалось очень неустойчиво: я собрала по знакомым и кумирам те качества, которые мне всегда нравились, и склеила из них подобие человека. Фантик.
Конец ознакомительного фрагмента.