Дети драконов. Книга Фарра

Кочешкова Елена А.

Если только у них не отнимают что-то, что им очень дорого и важно.

Мне хорошо удалось справиться с лицом, и Ива точно ничего не заметила. К тому моменту, когда я опустил мальчика на кровать в комнате, глаза его были сухими и совершенно ничего не выражали.

Прямо из башни я отправился к дяде.

– Нам надо поговорить, – сказал я ему с порога.

Дядя Пат посмотрел на меня странно. В его сиянии мелькнули сполохи удивления и тревоги.

– Что еще случилось, Фарр?

Я сел в кресло возле его стола.

Здесь, в Золотой, кабинет дяди мало походил на тот, что остался в Янтарном Утесе: он весь был изукрашен дорогими гобеленами, лепниной и мебелью со сложными узорами. И все же мне казалось, будто мы снова там, в замке, который стоит прямо над морем посреди южных земель. Я зажмурился и вдохнул поглубже. Странное чувство близкой догадки щекотало мое сознание, не давая покоя.

– Набей для меня трубку, – попросил я, не открывая глаз.

– Кимин?

– Ну не табак же.

Спустя пару минут в руку мне легла раскуренная трубка, теплая от дядиных ладоней. Я глубоко затянулся, задержал дым подольше и выдохнул так медленно, как только мог. Кусочки мозаики стали почти зримыми, они танцевали у меня перед глазами: дрожащие над морем руки Вереска, прозрачная вода, ужас Ивы и ее нежелание говорить о глухоте брата, ее нежелание отпускать его хоть на шаг… скрытая ото всех глухота… и не только глухота.

Еще одна затяжка. Стены стали прозрачными и мои мысли тоже. Мозаика почти сложилась.

– Дядя, Ива как-то связана с его Силой. С Силой Вереска.

Я открыл глаза и встретил изумленный взгляд наставника.

– Что ты имеешь в виду, малыш? – Он забрал у меня трубку и положил на стол. Тонкая струйка дыма, медленно извиваясь, устремилась к потолку с лепными волнами и морскими девами.

– Ива – ключ к его исцелению.

– Но как?

– Пока не знаю. Ей зачем-то надо, чтобы он оставался таким, какой есть. Слабым, увечным, зависимым. Я боюсь… боюсь, что его Сила каким-то образом досталась ей… этой девочке.

Дядя Пат шумно выдохнул и скрестил руки на груди. Хмурясь и кусая губы, он смотрел на медленно иссякающую струйку дыма.

– Пусть их приведут сюда. Обоих. Я посмотрю сам.

Он дернул за шнурок для слуг и отдал распоряжение. Пока мы ждали появления детей, дядя мерил комнату частыми нервными шагами.

– Почему ты так решил, Фаре?

– Долго объяснять… и трудно. Почувствовал сегодня. Увидел.

– Ясно.

Хэли, личный слуга дяди, возник на пороге гораздо раньше, чем мы его ждали. Дыхание его было сбитым, словно он бежал.

– Ваше Высочество… – Верный Хэли, мужчина с короткими седыми волосами, отвесил быстрый поклон, – Простите, но я не смог разбудить мальчика, он очень крепко спит! Нехорошо спит. Словно сильно болен или три дня до этого по полям и буеракам бежал бегом от Улья до Золотой. А девочки нигде нет. Я осмотрел обе комнаты и всю башню, включая отхожее место.

– Проклятье! – Дядя Пат на миг прикрыл глаза, сделал глубокий вдох и, не разжимая глаз, кивнул. – Она ушла! Ее нет во дворце.

Маленькую ведьму так и не нашли. Ни в городе, ни за городом, ни с собаками, ни с помощью магии. Отец и дядя были вне себя от гнева. А Лиана эта новость разбила окончательно. Узнав

о том, что случилось, он, и без того придавленный чувством вины, совсем сник. Когда поздно вечером я отыскал его в дворцовом саду – сидящего в самой глухой заросшей части, – он сначала посмотрел на меня, как на пустое место, а потом я отчетливо ощутил его злость. Злость такой силы, какой не знал с тех времен, когда впервые увидел его в Феррестре.

– Что ты сделал с ними?! Что ты ей наговорил?!

Я сел рядом с ним в густую траву и протянул ладонь.

– Ничего не говорил, Ли. Совсем ничего.

Он посмотрел на мою руку и отвернулся.

– Ли.

В словах не было нужды. Даже в прикосновениях. Он и так все увидел, стоило мне лишь чуть-чуть приоткрыться. Злость на меня угасла так же внезапно, как вспыхнула, и ее разрушительная сила вновь обратилась внутрь. Лиан прекрасно понимал, что я здесь ни при чем, что дело в самой девчонке, но почему-то никак не мог осознать, сколь мало зависело и от него самого.

– Почему тебе так больно? – Мне хотелось взять его за плечо, заглянуть в глаза, увидеть, но я не смел.

Лиан обхватил голову сжатыми кулаками.

– Потому что она третья.

– Третья? – Я совершенно не понял, о чем он говорит. – Что это значит?

Кулаки сжались еще сильнее.

– Три души. Трое, которых я встречаю в каждой жизни. В этой – ты и Айна… и Ива.

До меня начало доходить.

– Это то, что показал тебе храм в степи?

– Да.

– Ясно. А… как ты узнаёшь?

– Никак. Просто понимаю, и все. Про вас с Айной узнал там, в храме. А про Иву понял почти сразу, как мы тронулись в путь. Фарр… – Он наконец поднял на меня глаза, и я чуть не задохнулся от того, сколько в них было боли. Боли, которую он все еще пытался спрятать от меня. – Я понимаю, твои отец и дядя уже списали ее, она никому не нужна. Но я не могу, не имею права поступить так же! Я знаю, чем это кончится. И на нее найдется свой Кешт. Если она сама не уничтожит себя прежде. Эта девочка стоит на краю… Боги, – он снова стиснул кулаки, отчего каждый шрам на его руках стал виднее обычного, – я должен был помочь ей! Должен был разглядеть, что с ними обоими не так! Почему ты это увидел, а я нет?! Почему я не поехал с вами?!

Потому что лежал носом к стенке и страдал, не в силах пережить свое поражение.

Но этого я ему не сказал, конечно.

– Ты не мог всего предвидеть, Ли. И я тоже. Мне пришлось выкурить целую трубку кимина из дядиных запасов прежде, чем я сумел сложить все кусочки воедино.

Лиан устало потер лоб.

– Но как же так… Я ведь столько времени провел рядом с ней.

– Ты слишком добрый, Ли. Тебе бы и в голову не пришло такое – что за ее заботой и любовью кроется какой-то темный секрет. – Я встал и снова протянул ему руку. На сей раз, просто чтобы помочь подняться. – Идем. Хватит грызть себя. Ты не смог вылечить Вереска потому, что его сестра не давала тебе этого сделать, понимаешь? Она не хотела, чтобы ты вернул ему Силу. А Сила непременно вернулась бы к нему, залатай ты самые главные дыры этого ребенка.