Дети Джедаев
Шрифт:
«Я не могу этого сделать, — подумал Люк, глядя как призрачное мерцание в вихревом дожде удаляется по коридору вслед за смазанной и обезумевшей от похоти толпой. — Я не могу… даже не попытаться спасти её».
Он стоял под струями воды, стекающей ему по волосам и лицу, пытаясь не думать о том, что ему больше никогда не доведётся поговорить с ней.
— Мастер Люк? — робко обратился к нему Трипио.
Он встряхнулся, освобождаясь от этого горя, ощущения, что нет ничего, ни тела, ни души, одна лишь зовущая, ослепительная воля. В первую очередь — пассажиры «Глаза».
— Да, —
Роганда и её сынок выковывали союз с Сенексскими Лордами.
Лея боролась, отчаянно пытаясь вернуться в сознание, но захватывало ощущение, будто она застыла в студёном зелёном океане. Она видела окружающие её стены — и по-прежнему смутно осознавала тени других, ранее занимавших эту комнату, — но не могла ни погрузиться обратно в первоначальную кому, ни всплыть к пробуждению.
А она должна была пробудиться. Она должна вернуться.
Они создавали политическую опору, чтобы обеспечить себе выгодную позицию на переговорах с военачальниками Харрском и Терадоком и другими оставшимися ветвями Имперского Флота.
И вокруг этой политической опоры вполне мог снова образоваться Имперский Флот.
И эта коалиция будет вооружена богатством Сенексских Лордов и массированным вооружением «Глаза Палпатина», вытащенного из тьмы прошлого пятнадцатилетним мальчишкой, чьи способности могли вывести из строя неподготовленную оборону Республики. Ради приобретения в качестве тайного оружия «Глаза» и Ирека человек вроде Верховного Адмирала Харрска может и уступить ту власть, которую он несколько лет назад ни за что не отдал бы регенту при каком-то ребёнке.
Она должна выбраться.
Или отправить сообщение, даже ценой собственной жизни.
ХЭН СОЛО. ИТОР, ЧАС ВСТРЕЧ.
Как только Драб наткнулся на какой-то спрятанный Иреком в туннелях тайник яррока, как только в голове у него немного прояснилось, он сделал всё, что в его силах, чтобы предупредить своего друга… чтобы помочь Республике, которой, как он знал, теперь преданно служил Хэн. Он тоже понял, что их надо предупредить.
Лея гадала, на каком же этаже они избавились от Наздры Магроди. Вероятно, как только Ирек научился контролировать и направлять свою способность влиять на механизм, — Магроди слишком много знал, чтобы ему позволили жизнь.
«Как и его ученице», — подумала она. Она вспомнила сообщение об убийстве Станы Дрезинг Ша: комната её была обыскана, документы уничтожены. Должно быть, Магроди работал над начальными фазами имплантируемого в мозг чипа вместе с ней или говорил ей о них.
И разве не было ещё какого-нибудь физика, какого-нибудь другого ученика Магроди, который умер несколько лет назад при таинственных обстоятельствах?
Лея не помнила. Это было ещё до того, как она повстречала Крей. Другую блистательную ученицу — Кви Ксакс, вероятно, спасло то, что ренегат — адепт Кип Даррон — стёр ей память.
И Оран Келдор тоже был учеником Магроди.
Дверь с шипением открылась, и Лея почувствовала на лице резкое дуновение более тёплого воздуха из коридора. Хотя глаза её были закрыты, она «увидела», как к ней
Металл впрыскивателя коснулся её горла; она почувствовала ток химического препарата, теплеющее пробуждение, живое шевеление в венах.
Ощущение окружающего её зелёного стекла исчезла Так же как и призраки, и даже воспоминания о призраках, о других в этой комнате. Голова у неё болела так, словно её мозг был начинён динамитом.
— Ваше высочество?
Лея попыталась ответить и обнаружила, что её язык превратился в трехкилограммовый мешок с песком.
— У-м-м-м-м…
Глаза у неё все ещё оставались закрытыми, но она увидела, что Гаронн и Элегин обменялись взглядами.
— Ещё, — велел Элегин, и шеф службы безопасности нахмурился.
— Мы не желаем причинять ей вреда. Не будьте идиотом.
Он зарядил во впрыскиватель ещё одну ампулу и снова приставил металл к горлу Леи.
В голове у неё резко прояснилось, а сердце заколотилось так, словно она подскочила, напуганная громким шумом; она отшатнулась, села на постели, сознавая, что руки у неё трясутся.
— Ваше высочество? — Гаронн отвесил военный поклон и убрал впрыскиватель обратно в карман. — Мадам Роганда желает вас видеть.
Его это, похоже, не радовало, хотя определить, какие чувства таились за этими влажнокаменными глазами, было трудно. Мадам Роганда — это проявление вежливости… Роганда определённо не являлась личностью, имевшей право требовать, чтобы последняя принцесса Династии Органа явилась к ней. Лея замедлила дыхание, слегка приподняла брови, словно никак не ожидала такого унизительного неуважения, но с видом изящного мученичества поднялась на ноги и последовала за мужчинами в коридор. Ей пришлось призвать на помощь всю физическую тренировку Джедая, чтобы не споткнуться, а суметь вышагивать с той осанкой, которую её тётки назвали бы «царственной грацией».
Подобно Палпатину, мужчины из Древних Династий предпочитали вызывающему поведению безропотное послушание, и до тех пор, пока она не найдёт какой-то способ сбежать, Лея полагала, что наилучшей манерой поведения для неё сейчас будет держаться как настоящая принцесса и заработать у этих людей все очки, какие только можно.
Вооружены они были весьма тяжело, не только парализаторами, но и бластерами.
Лея все ещё чувствовала себя странно, ощущая дрожь и лёгкое головокружение, хотя движение помогало. Ничуточки не желая себе новых трёх часов головной боли и тошноты, Лея решила смирно дожидаться своего часа.
Роганда, Ирек и Оран Келдор занимали небольшое помещение одним уровнем выше, холодном, несмотря на обогреватель, незаметно помещённый в углу. Стены скрывали чёрные драпировки; у Леи на мгновение возникло впечатление, что она находится в своего рода камере для медитаций, используемой некоторыми датомирскими сектами, которые практиковали концентрацию мыслей в тишине, сумраке при единственном точечном источнике света.
На полированном деревянном столе, за которыми сидели Ирек с матерью, горело множество свечей.