Дети Джедаев
Шрифт:
Зная, что она предотвратила возможность автоматического регулирования, зная, что Империя обязательно пошлёт агента для ручного управления, Каллиста оставалась все эти годы и годы в компьютере батарей, охраняя доступ к системе, поглотившей её жизнь, — невидимый призрак, вечно блуждающий над забытым полем битвы.
— Трипио, попробуй найти здесь точку отсчёта, -предложил Люк, нагибаясь, чтобы поправить провода, наполовину вырванные из трупа MSE-робота.
Фразы Каллисты то вспыхивали то мягко исчезали на экране, соответствуя, по-видимому, волнам её
«Когда наш ковчег на Чаде попал на территорию вистохов, -а это случалось почти каждый раз, — прежде чем ремонтировать каркас и борта нашего судна, мы сперва выпускали в океан так называемого „щебетунчика“. В ночь перед началом работ с гиканьем и щебетом он уплывал от нас. Поскольку вистохи защищают свои владения от всего на свете, они бросались следом за ним, и малыш уводил их а несколько километров от базы. Это давало мне, папе и тётушке Клейн шанс сделать все необходимые работы и невредимыми вернуться назад. Интересно, может, клагги тоже среагируют на „щебетунчик“ и у вас окажется достаточно времени, чтобы подняться по шахте? Мне кажется, они тоже неравнодушны к границам своих владений».
— Если «щебетунчик» будет говорить голосами Угбуза и гекфеддов, они клюнут, — кивнул Люк.
Он сидел перед экраном, развалившись на куче покрывал и телогреек, собранных Трипио в углу ремонтного участка. Всех найденных Люком батареек едва хватило бы для подключения одного диагностического аппарата, и часть их он использовал для компьютера, а остальные разложил перед собой, словно торговец на «блошином рыке». Даже при помощи джавасов, контролирующих весь отсек, трудно было бы собрать больше. Они представляли собой бесценный товар, с помощью которого Люк собирался осуществить свою сделку, а совет Каллисты придавал им ещё большую цену.
Вдвоём они разработали план кампании.
— Некоторые наиболее крупные игровые аппараты в комнатах отдыха оснащены имитаторами речи. Трипио, ты ведь наверное знаешь, какова амплитуда частотных колебаний речи гаморреанцев? — спросил Люк.
— Я в состоянии в точности воспроизвести язык и тональность более чем двухсот тысяч рас, обладающих органами чувств, — с вполне простительной гордостью ответил дройд.
– Вербальная частота гаморреанцев простирается от пятидесяти до тридцати тысяч герц. Писк начинается от…
— В таком случае ты сможешь помочь мне запрограммировать имитатор голоса?
— С удовольствием, Мастер Люк.
— Тогда нам останется только поднять имитатор на уровень девятнадцатого этажа и выманить охрану клаггов из шахты.
На экране появилась схема коммуникаций корабля. Она не давала абсолютно точного местонахождения каждой кабельной линии и переходов между ними, но позволяла более-менее точно набросать план одного из угловых секторов на семнадцатом этаже. Яркими огоньками загорелась линия, обозначающая главный переход. Затем на экране засветилось табло.
«Проход запечатан. Он связан с вентиляционными циркуляторами и только дройды способны пользоваться им при подъёме на девятнадцатый этаж. Если ваш „щебетунчик“ окажется
— Ты можешь помочь нам? Можешь остановить стрельбу, -глубоко задумавшись, спросил Люк.
После длительных колебаний схема коммуникаций исчезла с экрана. Извне послышались какие-то смутные звуки, и Трипио, полязгивая, направился на разведку. Свет от белого экрана нитями золотых отблесков заиграл на контурах его фигуры, обозначавшейся на чёрном фоне прямоугольного выхода.
«Это всё равно что заставить остановится выстрелы из огнемёта. Отключить каждое орудие невозможно, их слишком много, и какая-то часть обязательно сработает. Невозможно избежать рикошета всех пуль и остаться невредимым».
Наступила ещё одна длительная пауза. Люк подумал, что она, наверное, отвела сейчас в сторону взгляд, также как Лея, когда она начинала говорить о Бейле Органе, чтобы скрыть свою боль.
«Чем сильнее они вас ранят, тем больше им захочется вас добить. Но, если вам удастся встроить имитатор голоса в дройда, движущегося со скоростью выстрела, он сможет избежать большей части выстрелов. К тому же механические структуры гораздо устойчивее человеческой плоти».
«Чем сильнее они вас ранят, тем больше им захочется вас добить», — холодея, повторил про себя Люк. Она уже испытала весь ужас перехода к комнате управления орудиями и узнала, как первый же удар лазера снижает способности концентрировать Силу, чтобы предотвратить следующие удары, насколько сложнее становится выдержать даже второй и как почти невозможно избежать третий.
Люк хорошо помнил, как кровь клагга стекала по ступенькам и как несло горелым мясом от его трупа. Он очень тихо сказал:
— Я бы предпочёл, чтобы этого не случилось.
«Мудры, сильны и полезны знания настоящего Мастера Джедая», — не без сарказма пронеслось в его голове древнее изречение.
«Всё верно».
Они замолчали. Обоим в этот миг казалось, что они стоят по разные стороны бездонной ночи, протягивая друг другу руки, — и не в силах соприкоснуться.
— Твоя родина — Чад?
Некоторое время экран оставался черным. Люк уже испугался, не обидел ли он её вопросом, или, может быть, сели аккумуляторы, но слова засветились снова, как белые цветы, тонущие в бездонной пустоте.
«У нас было глубоководное ранчо. Мы и наши стада двигались вдоль по Альгикову течению от Экватора до края Арктики. Первый раз я использовала Силу для транспортировки упакованного льда, когда мне удалось взойти по трапу вместе с частью стада. Отец никогда не мог понять, почему я не осталась с ним, если была там так счастлива».
— А ты была счастлива?
Люк посмотрел на огненный меч, изготовленный её руками -возможно, на Дагобане или какой-то другой планете, выбранной ею для постижения военных искусств. И орнамент по краю рукояти провела, как напоминание о пене родных волн.