Дети индиго. Кто управляет планетой
Шрифт:
– Иоанн, – услышал он голос Божией Матери, – пойди и скажи людям, что настали сроки, если не будут молиться и каяться, то погибнут все!..
Видение постепенно исчезло. Когда Береславский приехал в Москву, то в своей комнате вдруг снова ощутил благодатные токи и увидел сияние. Правда, лик Богородицы не появился, зато прозвучали слова: «Иоанн! Пиши!» Он взял ручку, тетрадь, а в голову сами собой хлынули слова, фразы, мысли. С тех пор посреди Москвы, в обычной комнате обычного жилого дома шли откровения Матери Божией...
Тексты, которые принимал Береславский, были высокодуховны, по-настоящему эпохальны и конкретны. Было совершенно очевидно, что простой смертный
Последнее трудно опровергнуть. Все пороки людей нынче вышли наружу и обнажились, словно под ярким прожектором. Правда, мы нашли защиту в том, что делаем вид, будто это и не пороки вовсе, а так, мелкие слабости, которые надо прощать и принимать как свободу и свойства обычного человека. Нас так старательно убеждают в этом все средства массовой информации, особенно электронные, что иллюзий насчет того, где окопался Князь тьмы, почти не остается...
«Держал я эти тексты в руках, читал и снова перечитывал, – пишет А. Нестерович. – Как все сообщаемое точно! Как своевременно! И как важно донести эти сведения до людей!»
Почти три года пробыл Александр в московском «Богородичном центре». В познавательном плане это был очень интересный период. Вначале отец Иоанн записывал откровения Богородицы своей рукой на бумагу. Потом стал начитывать тексты на диктофон, а его помощники печатали их на машинке и размножали на ксероксе. Береславский и его помощники много выступали перед разными аудиториями, рассказывали, о чем Богородица сообщает россиянам. Материалы об этом охотно печатали многие российские газеты и журналы. Известность «Богородичного центра» росла, прихожане православных церквей нарасхват разбирали откровения Матери Божией.
Однако Александр Нестерович все же вынужден был покинуть центр, потому что увидел, что с отцом Иоанном стали происходить непонятные метаморфозы. Он вместе с первым помощником Петром стал кардинально править тексты, переданные с неба. Причем речь шла не о грамматических и стилистических правках, а о генеральной переделке многих частей уже записанных посланий. Делалось это, скорее всего, в угоду пожеланиям вышестоящих церковнослужителей и с учетом их интерпретации смысла текстов. Понятно, что веры в такие отрецензированные строки уже не было, и значимость переданного падала.
...Итак, как начинаются контакты? О том, как появилась возможность получать информацию из энрегоинформационного поля Земли, рассказал член саратовской группы «Ре-Та», писатель Василий Мишин, недавно, к сожалению, умерший.
«После моей клинической смерти в 1988 году со мной происходило и до сих пор происходит много странного, загадочного, необъяснимого, интересного, – писал он. – Итак, как все началось?
После утомительных домашних дел я, как обычно, прилег отдохнуть, расслабился и постарался по возможности освободиться от житейских мыслей. За окном галдели мальчишки, гудели проезжающие по дороге машины, дважды с ревом над крышами проносились вертолеты. Я лежал с открытыми глазами, погруженный в привычный мир, хотя определенных мыслей в голове не было. В комнате, кроме меня и кота Кузи, – никого.
И вдруг перед глазами квартирный мир будто кто-то разрезал пополам и раздвинул его вправо
Я замер, потому что по опыту знаю: одно движение может сразу разрушить яркое видение. Особенно нельзя в таких случаях моргать глазами. И оказывается, что я уже нахожусь в пространстве над каким-то небольшим городком. Странным показалось то, что с высоты, на которой я находился, мне виден сразу весь город и вместе с тем я отчетливо вижу все мельчайшие подробности на земле, словно на моих глазах увеличительные линзы. Привлекло внимание и то, что небо над городом необычное: везде одинаково светлое, без признаков голубизны и глубины, словно это не бездонное пространство, а ограниченная сфера.
Все дома в городе одноэтажные, широкие, просторные, не похожие друг на друга, крыши на всех разного цвета мягких тонов и на них нет дымовых и вентиляционных труб. Нет нигде и хозяйственных построек, словно это был спальный город.
Улицы широкие и прямые со светло-серым покрытием. Каких-либо рукотворных машин нигде не было видно, зато на улицах много идущих людей, мужчин и женщин, но не было детей. Меня поразило не то, что абсолютно все люди были одеты в простые, удобные, вместе с тем празднично-приятные одежды, а лица людей и совсем странное их поведение: они не разговаривали друг с другом, не смотрели друг на друга, на их лицах не было ни улыбок, ни равнодушия, ни других обязательных для живых людей эмоциональных проявлений. Словно каждый только сам в себе несет свой мир.
И еще одна особенность: не видно ни пар, ни групп людей, словно им кем-то было строжайше запрещено общаться друг с другом. Все идут безостановочно куда-то с определенной целью, как роботы. Уж не город ли это для роботов? Перед домами росли редкие низкорослые кустарники и негустая травка под ними. И больше никакой растительности.
Не знаю, сколько времени я наблюдал за этим красивым, беззвучным, холодным, бесстрастным, чуждым мне миром людей, но когда я захотел проследить, куда направляется одна миловидная девушка, мне надо было повернуть голову и... видение пропало, словно его и не было. Я очнулся на своей постели, немного взволнованный от увиденного. Какой мир мне показали? С какой целью?..»
С тех пор сны как способ контактов стал для Василия Мишина одним из весьма продуктивных каналов, через который он получил много интересной и поучительной информации.
Загадочный собеседник
Насколько разными бывают ситуации, приводящие к контакту, я убедился на примере моего знакомства с Валентиной Александровной Захаровой из небольшого городка на Черноморском побережье. От нее пришло письмо-отклик на какую-то из моих статей:
«Прочитала в газете о Ваших исследованиях и решила откликнуться. Но сначала представлюсь. По образованию я – филолог. Работала корреспондентом газеты, редактором книжного издательства, писала стихи и прозу. Мне сейчас 54 года. А когда мне было 35 лет, умер мой муж от рака легкого. Больше у меня никого не было, воспитывала сына одна. Сейчас ему 31 год, работает адвокатом. Мы переехали из Чебоксар в город на Черноморском побережье в 1996 году. Если бы я прочитала Вашу статью о контактах с неизвестным Космическим Разумом раньше, то подумала бы: «Даже среди ученых полно сумасшедших». Но со мной случилось такое, от чего я в корне изменила свои взгляды на жизнь...»