Дети Ирия. Ладомира

Крючкова Ольга Евгеньевна

Глава 5

Роде Всевышний, ты, что соединяешь корень и крону, Ведешь нас Явой по стезе Прави, воодушевляешь мудростью прадедов наших, что сияют звездами в Ирие. Приди и будь с нами, Святым Духом Света Твоего, явись как Отец Сварог и Лада Матушка, прийди в Ликах Богов Родных, потому что мы слышим в себе призыв Предков Светлых и собрались здесь во имя Твое. Слава Роду!

Роде Всевышний, ты держишь в себе все сущее и несущее, все видимое и невидимое, ты Правда и Добро,

Любовь и Справедливость. Велика милость твоя, ты праведников вознаграждаешь, ты заблудших милуешь и спасаешь, жизнью нашей опекаясь через Богов Родных! Это ты велел нам законы Прави через жизнь Явную познать, испытания преодолевая, душу благородным трудом освящать! Родных любить, по правде жить, путь свой честью засевать, чтобы Слава прорастала!

* * *

Тем временем, в священным городе Радогоше, в родовом чертоге Триглава, ирийцы снова собрали совет. Распространение культа Логоса на западе по-прежнему беспокоило их, но сейчас они все собрались в зале по другой причине. Мокошь, которая обладала даром предсказания, намеревалась сообщить нечто важное.

Боги собрались в ожидании Мокоши. Неожиданно на середину зала вышел Велес, прижимая несколько свитков пергамента к груди. «О, нет… Только не это…», — подумали дружно родичи, но, увы, было уже поздно.

— Я написал новую поэму… — откашлявшись, начал Велес, принимая позу глашатого. И не дожидаясь ответа слушателей, вдохновлено вскинул правую руку, и, держа в левой руке свитки, начал декламировать своё новое творение:

— О, зелёные леса! О, глубокие озёра! О, голубое небо! Вы прекрасны!..

Впрочем, особо желания слушать поэта ни у кого из присутствующих не было, поэтому Велес почти сразу же услышал в свою сторону нелестные замечания:

— Велес, сейчас для стихов не время… — высказал общее мнение Триглав.

Велес сник. Его самолюбие было сильно уязвлено и, как бы в оправдание своё он сказал:

— Я книгу хочу написать. «Велесова книга» будет называться…

Но и на этот раз присутствующие в зале родового чертога отмахнулись от Велеса.

— Да-да, знаем! — затараторили в унисон Мать Сыра-Земля и Жива. — Ты её уже который век намерен написать! Однако по-прежнему не в силах преодолеть рубеж первой страницы!

Это замечание задело Велеса за больное.

— Ничего подобного! — возмутился он. — Первую страницу я написал! Правда, после этого моё вдохновение временно иссякло…

Из зала вдруг раздалось замечание Триглава, считавшегося трёхликим божеством и богом войны у славянских племён:

— Тебе надо поднапрячься, Велес. Глядишь, лет за сто-двести ты закончишь своё творение.

— Я допишу книгу намного раньше! — в очередной раз возмутился Велес.

Поэту так не хватало признания. В последнее время славяне почитали Велеса лишь, как скотьего бога, а родичи-ирийцы и вовсе вниманием не баловали. К тому же, дверь в зале чертога отворилась — вошла Мокошь вместе с Рожаницами, дочерями Матери Сырой-Земли, И про Велеса все окончательно забыли..

— Мокошь,

ты намереваешься сообщить нечто важное? — тотчас перешёл к делу Триглав. — Это касается нашего будущего?

Мокошь жестом призвала всех к тишине.

— Мне было видение о будущем, когда Рожаницы крутили свои веретёна.

Ирийцы напряглись. Видения о будущем посещали Мокошь не слишком часто, хотя она и обладала даром предсказания.

— Видение послало мне знак: культ Логоса будет и дальше набирать силу, — с печалью в голосе продолжала Мокошь. — Саксонцы вторгнутся на земли восточных славян. Кровь, смерть, выжженные селения — вот что ожидает наших почитателей.

В зале зависло напряжённое молчание. Жива побледнела. Руевит, Радегаст, Святовит, сын Сварога и Лады, брат Перуна и Мокоши, тотчас схватились за мечи. Сварог в порыве обнял свою жену, готовую лишиться чувств.

— Тогда наши дни сочтены… — подытожил Триглав. — Надо сообщить Авсеню и Перуну. Нас и так осталось очень мало… — трёхликий бог замолк. Никто не нарушал наряжённой тишины. — Всё чаще во сне я вижу родную Гардарику… — признался он.

— Гардарика погибла. Её больше нет… — напомнил доселе молчавший Стрибог. — Также как нет более в Ирии Асгарда! Нет более Авалона! Мы имеем лишь их жалкое подобие на земле. Хвала Роду, что мы назвали наше обиталище Радогошем! Прежняя Гардарика стала легендой!

Из глаз Матери Сыра-Земли хлынули слёзы.

— Я получаю сильный прилив Ваттена только один раз в год, когда славяне отмечают мой день в начале травеня… Так не может продолжаться долго…

— Я теряю силы каждый день… — упавшим голосом поддержал соплеменницу Святовит.

Сидевший в углу Велес неожиданно встрепенулся, вскочил и начал нервно прохаживаться вокруг деревянного стола стоявшего посередь зала.

— А я? Вы думаете мне лучше всех? Я стал почитаться, как скотий бог! Понять не могу: почему меня славяне путают с давно канувшим в Лету Волосом?! Я поэт, сказитель! А не пастух! И не конюх! Их молитвы слабы и жалки. Мои силы на исходе… — Велес окончательно сник, но затем встрепенулся. — Я исправлю ошибку и напишу сказание о Волосе! И все, наконец, поймут, что я не имею к нему отношения…

Жива ощутила жалость к своему бывшему возлюбленному. Хоть она и увлеклась в последнее время Семарглом, всё же негласно приглядывала за Велесом, отдавая должное его легкоранимой натуре.

— Прошу тебя, Велес, присядь… Нам всем сейчас нелегко. Возможно, дни наши сочтены… — с грустью в голосе произнесла Жива.

— Но я не сообщила самое главное! — вновь взяла слово Мокошь.

Ирийцы обратили свои взоры на Мокошь.

— Это было видение не о столь далёком будущем, а о будущем ближайшем, — ответила она.

И после небольшой паузы она продолжала:

— Я видела будущее на несколько лет вперёд, начиная от ночи Купалы. Как я сказала, культ Логоса будет распространяться с новой силой. Однако славяне ещё будут почитать нас какое-то время. И ещё кое-что… — Мокошь сделала небольшую паузу. — Я видела сплетающиеся тела молодого мужчины и юной девы и точно знаю: на празднике Купалы, недалеко от Велегоша, будет зачат ребёнок, который сыграет в дальнейшем важную роль в противостоянии культу Логоса.