Дети из дома № 300
Шрифт:
Благополучно закончив покупки, Фусако вышла из магазина, постояла, вытерла потное лицо.
«Кажется, ничего не забыла. Купила всё, что отец наказал. Надо скорее вернуться и поработать немножко на Горе-за-храмом. Посильнее проголодаюсь — побольше съем», — подумала с улыбкой Фусако и поехала между домов, в которых жили «пончики». Она решила сократить обратный путь. Однако этого как раз и не следовало бы делать.
За углом, на площадке для игр, оказалось полно «пончиков»: кто
«У, противные!» — с досадой подумала Фусако и решила проехать мимо ребят молча, но не тут-то было — «пончики» заметили её.
— Эй, ребята! Смотрите-ка, кто едет! Вертушка-квакушка из дома номер триста. На велосипеде! — крикнул кто-то.
И все разом заорали:
Лягушонок, Лягушок! Ну-ка, квакни разок!Мальчишки с криком неслись за велосипедом.
Фусако изо всех сил нажимала на педали. Она мчалась, как заправский гонщик — согнувшись дугой и крепко вцепившись в руль.
Лягушонок, Лягушок! Ну-ка, квакни разок! —неслось ей вслед.
Фусако вертела педали, крепко стиснув зубы. Уши её горели. От злости она всегда краснела и оттого сердилась ещё больше.
— Эй, куда же ты! Квакни: «Ква-ква!..»
Фусако миновала храм и, не снижая скорости, покатилась по тропинке с холма. «Пончики» всё ещё бежали за ней, выкрикивая дразнилку.
Посредине тропинки Фусако вдруг резко затормозила, обернулась и скороговоркой выкрикнула:
— Эй, вы! Пончики, пышки, толстые кубышки! Поросячий корм! Слаб овам сбежать с холма!
— Слаб о?!
Раскрасневшиеся от бега мальчишки понеслись вниз по тропинке. А Фусако, ехидно засмеявшись, показала им язык и, нажав на педали, снова на полной скорости покатилась вниз по склону.
Сквозь хор мальчишечьих голосов она ясно различила громкий голос Красной Майки:
Лягушонок, Лягушок! Ну-ка, квакни разок!Лягушонок хорошо знала голос этого нахального мальчишки, но решила не отвечать.
Свернув в переулок, она соскочила с велосипеда, прислонила его возле дома и бросила в окно кухни сумку с покупками.
— Фусако! Два головастика в бутылке сдохли, — послышался из комнаты голос отца.
Но Лягушонок не отозвалась,
— …И кто же закричал первым? — спросил Каттян, перекладывая лопату из одной руки в другую, глаза его сердито сузились, как у лисицы.
— Конечно, самый толстый. Да, Лягушонок? Кому ж ещё! — сказал Дзюн, заглядывая в лицо девочки.
Лягушонок молча кивнула.
— Разве Лягушонок не имеет права проехать мимо их домов на велосипеде? — Очкарик Мацу поправил очки на продолговатом, как огурец, лице, обвёл всех невозмутимым взглядом.
Ребята молчали. Этот Очкарик всегда задавал вопросы невпопад, но с самым серьёзным видом.
— Конечно, имеет. Потому и злость берёт, — сказал Дзюн.
— Им, наверно, чудно показалось: Лягушонок — и на велосипеде! — шмыгнув носом, усмехнулся Д або, но никто не засмеялся.
Все смотрели на Каттяна, который продолжал молча орудовать лопатой. И только по тому, как резко вонзал он её в землю, было видно, что он сердит.
— Гм… У этих «пончиков» языки поганые, — казал он наконец.
— И мозги немного набекрень! — Тёбо обвёл пальцем вокруг головы.
— Ну ладно! Проучим их ещё разок, — сказал Каттян, решительно взмахнув длинными чёрными ресницами.
— Помните, «пончики» были виноваты, а представительницы «Комитета матерей» из высоких домов приходили на нас жаловаться родителям? Помните? — шмыгая носом, торопливо бубнил Дабо.
И Каттян вспомнил, как они разбили окно в зале.
В прошлом году летом они надумали сколотить вместе с «пончиками» плот, чтобы плавать на нём по реке. Для этого они утащили пустые ящики из-под яблок — целая гора их валялась позади магазина самообслуживания. Однако продавщица овощного отдела заметила, как они эти ящики тащили. «Пончики» вовремя улизнули, и досталось только Каттяну и его ребятам.
Можно ли было допустить такую несправедливость? Конечно же, они разозлились. Пробрались к «пончикам» во двор и отколотили их там. Побоище на палках развернулось под окнами спортивного зала, и в разгаре его раздался вдруг звон разбитого стекла, посыпались осколки…
Последствия были ужасны. Представительницы «Комитета матерей» явились в дом № 300 и заявили: «Пусть ваши дети не ходят на площадку. Там будут играть только наши дети». Сказали и удалились, тонкие, как щепки, и лица, как у кузнечиков.
Тогда-то и началась настоящая война с «пончиками».
Недавно Лягушонок и Мим и, сестрёнка Тёбо, пошли покачаться на качелях, а их прогнали. Чуть было до драки дело не дошло…
— Хорошо же! Напишем «пончикам» ультиматум, — сказал Каттян. — Дзюн, пиши: «Если вы не пришлёте к нам парламентёра с извинениями, всем, кто дразнил сегодня Лягушонка, зададим трёпку. Ответ — завтра, до десяти утра. Положить под ящик для пожертвований в храме». Теперь беги к высоким домам и передай ультиматум кому-нибудь из «пончиков».