Дети Линзы-2: Линзмены второго уровня
Шрифт:
Подозрения Фосстена возобновились, когда тиран занялся боевой подготовкой солдат и офицеров флота. Муштровал он их безжалостно, особенно линейных офицеров. Его требовательность не знала границ. Он заставлял подчиненных совершать неслыханно сложные маневры и жестоко наказывал за малейшую неточность исполнения. Успокоился он только тогда, когда убедился в безукоризненной слаженности действий всего командного состава. Затем он получил следующее сообщение:
— Ким! О кей, можешь выступать — мы готовы.
Разумеется, это был Хейнес, с которым
Киннисон вызвал Фосстена и с глубокомысленным видом уставился в потолок.
— Боюсь, мы никогда не сможем подготовиться лучше, чем готовы сейчас, — со вздохом посетовал он, когда премьер-министр вошел в кабинет. — У тебя есть предложения, замечания или что-нибудь такое, что еще больше ухудшит мое настроение?
— Нет, никаких претензий. Ты и в самом деле отлично справился со своим делом.
— Гм-м… Ты так считаешь? — без энтузиазма проговорил Ганнель. — Но ты, конечно, заметил, что я еще ничего не сказал о самой атаке?
Разумеется, премьер-министр заметил столь странный недосмотр. Он подумал, что здесь у линзмена Икс-А-Икс непременно возникнут затруднения. Вот где он уличит его.
— Я долго размышлял над планом атаки, — продолжал сокрушаться Киннисон, — и в результате вынужден признать ограниченность своих знаний о современных способах ведения наступательных действий. И я решил, что если у тебя не будет возражений или каких-нибудь других кандидатур, то я дам тебе право разработать атаку так, как ты посчитаешь нужным.
Премьер был изумлен. Невероятно! Должно быть, Ганнель и в самом деле работал на Босконию, раз принял такое решение. Неготовый к подобной ситуации, он замешкался,
— У трубы есть два очень серьезных недостатка, — наконец проговорил он, — Во-первых, у нас нет никаких способов узнать, что творится на ее противоположном конце. Во-вторых, даже гипер пространствен пая труба не гарантирует полной скрытности. В случае с нападением на Землю мы можем утверждать, что враг не был застигнут врасплох.
— Правильно, — безучастно пробормотал Киннисон.
— С другой стороны, приближение через открытый космос будет заметно издалека, и противник успеет подготовиться к отражению атаки.
— Тоже верно, — равнодушно согласился Киннисон.
— У тебя нет ни малейшего желания выбрать один из вариантов? — недоверчиво спросил Фосстен.
— Ни малейшего, — ответил тиран. — Если бы мне удалось найти веские аргументы в пользу одного варианта, то я уже отдал бы приказ о наступлении. Итак, я и вручаю тебе полномочия, причем без всяких ограничений.
— Тогда мы будем атаковать через открытый космос, — наконец решил премьер-министр.
— Согласен, — кивнул Киннисон.
Вскоре космическая армада Босконии — самая могучая и совершенная
— Никак не могу понять тебя, Ганнель, — изучающе взглянув на тирана, сказал он. — Ты не дал мне ни одного совета, ни разу не вмешался в мое управление флотом. И все-таки я подозреваю тебя в предательстве. Я с самого начала подозревал…
— Без всяких на то оснований, — холодно заметил Киннисон.
— О нет! У меня были веские причины для подозрений! — объявил Фосстен. — Разве ты не отказался открыть мне свои мысли?
— Конечно, отказался. Почему я должен доверять тебе? Давай не будем возвращаться к старому разговору. Ты мне не только не открыл своих мыслей, но я даже не знаю твоей внешности, разве не так?
— Да ради твоей же пользы. Я не хотел говорить, но правда состоит в том, что ни одно человеческое существо не может увидеть меня и не сойти с ума.
В эддорианском разуме Фосстена промелькнули сразу несколько мыслей. Открыть ли ему свою форму плоти, которая была реальна ровно настолько, насколько земляне понимают реальность? Нет, невозможно. Линзмен Икс-А-Икс, он же Ганнель, землянин не больше, чем Фосстен фраллийец. Ему мало увидеть плоть — он вторгнется в разум.
— Я согласен рискнуть, — скептически усмехнувшись, сказал Киннисон. — Мне в свое время пришлось повидать немало всевозможных чудовищ, но я пока, как видишь, не свихнулся.
— Только твоему молодому народу могут быть свойственны такие нетерпеливость и невежество, — проговорил Фосстен совсем другим голосом, более глубоким и звучным. Киннисон внимательно всмотрелся в его глаза, которые — теперь он точно знал — на самом деле не существовали. Тембр голоса напоминал ему что-то ускользавшее из памяти. — Я мог бы проучить тебя, но не стану этого делать не потому, что сомневаюсь в своей способности, а просто не хочу. Иначе ты окажешься непригодным для моих целей. С другой стороны, если ты добровольно согласишься сотрудничать со мной, то станешь самым могущественным лидером Босконии. Подумай над моими словами, молодой и неопытный тиран.
— Я подумаю, — произнес Киннисон серьезным тоном. — Но что заставляет тебя считать, будто я не с полной отдачей сил работаю на Босконию?
— Все заставляет так думать, — ответил Фосстен. — Я не нахожу ни одного просчета в твоих действиях, но от этого они только еще больше не согласуются с твоим необъяснимым нежеланием раскрыть свои истинные мысли.
— Причины нежелания я уже много раз объяснял, — устало проговорил Киннисон. — Ты просто не хочешь понять меня. Разве ты поверишь мне, если я скажу, что всей душой предан Босконии, или, наоборот, признаюсь, что я и есть линзмен Икс-А-Икс?