Дети луны: лунария
Шрифт:
— Лили, умоляю. Кити — мне никто… Я просто запутался. Я так тоскую по тебе. Только хотел проверить почувствую я что-то, если притворюсь будто мне нравится другая. Если поцелуюсь с ней. Я хотел понять свои чувства, Лили. Хотел убедиться, что мне не нужен никто другой… Черт…
В такт к всхлипываниям и ударам дождя об асфальт раздался плеск шагов мужчины. А потом я почувствовала тепло, что шло от полуночника, который теперь стоял на расстоянии нескольких сантиметров от меня.
— Лили… Не молчи.
А я не молчала. Я так много говорила своими слезами. Столько признаний и просьб
Озеро влекло к себе, а Сирин… Он стоял рядом и это убивало меня. Мой возлюбленный. Самый родной, самый лучший, самый замечательный человек. Тот, кого я не заслуживала, но эгоистично хотела присвоить себе на всю жизнь.
— Все так сложно… — едва выдавила из себя и до побеления сжала кулаки, чтобы не порвать ту тоненькую ниточку, которая держала меня еще здесь.
— Такова наша природа. Люди любят усложнять себе жизнь.
— Я усложняю жизни всех. Я плохой человек. Я виновата…
— Ты ни в чем не виновата, — сразу ответил полуночник. — Ты. Ни в чем. Не виновата. Ты стала жертвой обстоятельств. Первый год оборотничества очень сложный и я должен был быть рядом. Должен был переживать все вместе с тобой, а я отдалился… Намеренно отошел в сторону, запутавшись в себе и том, что происходило вокруг. Если бы вернуть время назад. А потом все осложнилось еще больше. Мы оба сильно напортачили, но это не значит, что это конец. Все можно изменить. Мы… мы можем это изменить. Забыть об обидах и… Пойти дальше.
Было так больно это слушать. Надежда, которую дарил своими словами Сирин отравляла растерзанную душу. Я так хотела ему поверить. Отчаянно. Но разве можно было пойти дальше, после всех моих поступков…
— Я… Я думаю… — сказала вяло.
— А ты не думай больше. Достаточно.
Неожиданно мужчина схватил меня за талию и резко развернув, притянул к себе. Его губы ухватилась за мои, как за спасательный круг. И сердце разорвалось атомным взрывом. Что-то дикое случилось с мозгом и телом. Они, как будто больше не принадлежали мне, а полностью отдались ему… Лупул целовал меня так болезненно и бешено, что мы вдвоем захлебывались. Его руки хватали меня за плечи, руки, волосы, талию, бедра, будто желали не отпускать больше никогда. А я вцепилась в спину Сирина изо всех сил. Целовалась. Плакала. Сходила с ума. Вот здесь и сейчас, на этом озере, под проливным дождем. Забыв о правилах и приличия. Бессмысленно и неистово.
И ночь спрятала нас, словно мантия невидимка. Никто не мешал, даже месяц со звездами не подглядывали за единением двух сердец. Все дамбы и стены были разрушены, а новые, истинные, настоящие эмоции захватили нас, как цунами. Мои губы будто выполняли сакральный танец, а языки, сплетаясь воедино, вымаливали прощение. Глаза смотрели прямо в глаза. Я знала, что больше ничего на свете не имело смысла. Только он я. Только я. Только мы вдвоем. Вот оно, то чувство, которое отращивало крылья. Которое рождало жизнь даже в наиболее истерзанной пустыне.
Наконец дышала полной грудью. Тот камень, который давил на спину месяцами, остался позади. Поэтому когда Сирин подхватил меня на руки и куда-то понес, непрерывно шепча, как сильно любит, я не была против. Более того казалось,
Заброшенная хижина возникла на нашем пути так же естественно, как то, что весной шел дождь. Лупул уверенно открыл дверь и поставил меня на ноги, снова горячо и отчаянно поцеловал. Спиной я уперлась в деревянную стену, а животом чувствовала возбуждение оборотня. Желание бурной рекой растекалось от низа живота, к каждой частице тела. Пальцы немели, голова кружилась, в ушах стоял шум. Даже губы уже болели от поцелуев, но тело неистово кричало: «еще, еще, хочу еще». Поэтому когда начала трещать одежда, я не удивилась. Тяжелая мокрая ткань препятствовала нашей связи. Поэтому было правильно и логично — избавиться от нее.
Пальцы Сирина разорвали мою кофту, а я стянула с него футболку. Далее пришла очередь джинсов. Замок долго не поддавался, поэтому пришлось его рвануть на себя. Лупул поступил так же с моими брюками, и уже через мгновение я стояла в одном белье, дрожа не от холода, а от желания.
На мгновение мужчина отстранился, чтобы восторженным взглядом посмотреть на мое тело.
— Ты такая красивая, Лили. Самая красивая, самая замечательная женщина на свете. Моя…
Его слова выбили мне землю из-под ног, ведь они звучали столь искренне и просто, что я верила. Верила всему, что говорил мой замечательный серый волк. И будто подчинившись внутреннему желанию, самостоятельно расстегнула бюстгальтер. В следующее мгновение из горла мужчины вырвалось сдавленное рычание и он наклонился вперед, губами прильнув к напряженному соску. Язык Сирина осторожно коснулся его, а потом сделал нежный круговой оборот, словно кисточкой рисовал на мольберте. Мое тело выгнулось навстречу этому движению, тая от удовольствия.
— Сирин… — взмолилась хрипло, потому что больше не могла выдерживать изящной муки.
Полуночник понял мое желание, он снова прильнул к губам, и подхватив на руки, так что я почувствовала животом всю твердость его желания, понес меня в ближайшую спальню. К счастью, кровать нашлась очень быстро, а когда мы легли — все границы стали открытыми.
Последние куски ткани исчезли с тел, вперемешку с поцелуями, которые покрывали каждый миллиметр кожи… Огонь страсти медом растекался по венам. Мы не чувствовали никакого стыда и страха. А наша связь неистовствовала и заставляла идти дальше… Туда, где находились ворота рая…
Я смело двинулась навстречу единению и раскрыв ноги, впустила его к себе.
Боль проткнула тело, как стрела. Но это длилось всего мгновение… Потому что в следующее, неприятные ощущения медленно затихли, как жар угля, на который вылили воду, и удовольствие вернулось в совершенно новой, неожиданной форме…
Ночь была длинной. Тела сплетались, как ветви деревьев. Они тянулись на встречу друг другу, будто ждали этого всю жизнь… Тишину мира нарушали только ритмичный скрип кровати и шепот признаний, вперемешку со стонами наслаждения…