Дети мертвой звезды
Шрифт:
Мне ещё повезло. Я просто заикаюсь и не чувствую температуру. И если первый дефект мне особо не мешает-в моём районе почти не осталось тех, с кем можно было бы (и хотелось) нормально поговорить, – то второй стоил мне шести пальцев на ногах и двух на руках. Поэтому прошу простить за кривые буквы (я и так стараюсь). Когда зимы особо суровые, я не всегда могу адекватно оценить степень обморожения своих конечностей. Хорошо, что мой сосед – Врач. Так я его называю. Он сам себя никак не называет (умеет лишь мычать). Врач повёрнут на анатомии. Это его единственный интерес в жизни. Его комната сплошь забита атласами, справочниками, учебниками, костями (это жутко, я знаю) и склянками с различными анатомическими артефактами. Даже мои обмороженные пальцы там плавают в мутной,
А я люблю читать. Поэтому живу в заброшенной библиотеке. Конечно, приходится следить, чтобы эти бестолочи не воровали книги для растопки. Мне кажется, я и Врач – единственные, кто ещё умеет читать и писать. Остальные давно забросили эти навыки. А я бы свихнулся без книг.
Ладно, вру. Есть ещё несколько людей, вроде «нормальных» (кстати, я недавно озадачился понятием «нормы», но понял, что даже в прошлом это было довольно условное понятие). Так вот, эти более-менее нормальные товарищи слишком устали от жизни, чтобы читать, и просто доживают свой век. Хотя я думаю, что это глупо. Наш мир, бесспорно, ужасен, но кто сказал, что после смерти будет лучше? Здесь я хотя бы знаю, где взять еды и чем себя занять. А что там? Никто ещё не возвращался, чтобы рассказать. Я мог бы вам наврать, что по ночам в моём городе кишат зомби и прочие монстры, но не вижу в этом смысла. Пусть хоть кто-то знает правду о моей жизни, даже если она и скучная с точки зрения сюжета.
Вы ещё со мной?
Сейчас я подкину дров в свою печку и продолжу писать. Я никак не могу найти термометр, чтобы отслеживать температуру. Изо рта идёт пар, не хотелось бы лишиться ещё пары пальцев на руках из-за того, что я увлёкся письмом и не заметил, как комнату пожирает холод.
Иногда я думаю бросить всё и уйти по рельсам красиво вдаль. Может, там жизнь будет лучше? Но сейчас везде лежит глубокий снег, ещё останусь без ног. Бабкино наследство в виде костылей мне будет явно не к лицу. Да и опять же. Здесь я хотя бы знаю, где найти еду и чем себя развлечь (повторяюсь, но так и есть). А что будет там, за горизонтом? «Выйти из зоны комфорта» – очередная забавная фраза из книг. Не скажу, что мне здесь так уж и комфортно, но я привык. А привычка – то ещё болото. Сложно выбраться самому, даже если понимаешь, что тонешь. Нужен толчок, а лучше пинок под зад. Но кому есть до меня дело?
Завтра я иду на свалку искать термометр. Надеюсь, там будет поменьше буйных. Надоели они мне. Вечно приходится палкой отгонять. Лезут зачем-то. Я их не боюсь, но брезгую. Вонючие, облезлые, без капли ума. Жаль не зомби, так бы порешить, и дело с концом. Зомби никому не жалко. Но я не готов без весомой причины убивать людей, даже таких. Бедняги. Последние осколки человечества. Похоже, я стану свидетелем вымирания легендарного вида. И вам расскажу. Но если люди помрут, кто будет читать эти строки?
Это грустно. У меня даже промелькнула мысль отправиться на поиски подходящей женщины, чтобы оставить потомство и вручить им свой дневник на смертном одре. Но это слишком жестоко. Этот мир больше не место для малышей. Эра желанных детей давно прошла. Хоть и горько об этом думать.
Так, ладно. Пусть не люди, но кто-то обязательно найдёт эти записи и прочтёт (инопланетяне, поумневшие собаки, дельфины, крысы, тараканы в конце концов, – почему нет?). Я оптимист. Везде вижу плюсы. И вам советую.
На обратном пути со свалки я помоюсь в озере и проверю свои верши (рыболовную снасть?). Вчера я выдолбил прекрасную прорубь. Только надо вылезти вовремя. Не больше пяти минут. И взять бутыль с зольным мылом. (Возможно, стоит приклеить сюда рецепт, чтобы добавить в этот дневник хоть грамм пользы.)
Хозяюшкам на заметку: выгребаете из печки золу. Лучше всего та, что остаётся после берёзовых дров. Кладёте в кастрюлю, заливаете талой или дождевой водой 1:1, варите пару часов. Зола пойдёт на дно, а на поверхность всплывёт жёлтая жижа. Она-то вам
Ну что ж, теперь пора бы замотаться в уютные тряпки и лечь спать поближе к огню. Пожелайте мне удачи найти термометр. И верьте в меня, как я в вас! Спокойной ночи, поумневшие дельфины и собаки из будущего.
И тараканы.
Тень
Запись вторая
Кажется, я нашёл термометр. Не такой, как ожидал, но об этом позже.
С момента предыдущей записи прошла примерно неделя. Я особо не слежу за временем. Не вижу смысла.
Купаться в проруби, а потом ловить рыбу было плохой идеей. Я заболел. Провалялся в постели несколько дней. Пришлось идти к Врачу. Он намешал подозрительную жидкость и показал мне на пальцах, что пить её надо перед сном. Это его лекарство больше напоминало отраву, но что было делать. Сейчас я ещё кашляю, но жара больше нет. Всё-таки Врач знает своё дело. Да и эффект плацебо никто не отменял. В награду я принёс Врачу горсть сушёных грибов, которые выращиваю в подвале. Я знаю, вы сейчас подумали, что это из-за них я всё время в приподнятом настроении. Но нет. То обычные грибы, их ещё мой дед приспособился растить. А он всегда был не в духе.
Так вот. Я забыл вам описать Врача. Хотя что его описывать – заросшее бородой косматое нечто не старше меня. Хоть и выглядит древним. Но не воняет, видно, моется где-то. А это в нашем мире редкость. Я, кстати, горжусь своей чистоплотностью. Пусть я одет в рваньё, но стираю вещи регулярно. И в комнате моей нет мусора, только старые вещи. Но в нашем мире всё старое. Странно вспоминать, как бабушка рассказывала о своём детстве. Тогда были рынки, где продавались новые вещи. Человечество ещё боролось, верило, что настанут лучшие времена. А сейчас уже никто ни во что не верит. День прошёл – и ладно. Семьи встретишь редко. Кругом сплошные одиночки. Бабка говорила, что мир распадался постепенно. Сначала развалились семьи, потом государства, каждый стал сам за себя. И в итоге мы имеем то, что имеем: сплошные руины и безумцы-отшельники. Природа постепенно сжирает наш город. Многие здания приведены в негодность самими людьми: внутри огромные завалы мусора, проводка и трубы выдраны, полы давно ушли на растопку или были испорчены в поисках скрытых ценных вещей. Остался лишь вечный бетон. Летом крыши домов зарастают травой, вьющиеся растения часто проникают сквозь трещины и разбитые окна, хоть как-то украшая заплесневелые убогие стены.
Даже внутри главного читального зала моей библиотеки летом растут кусты и сорная трава. Но мне нравится, особенно осенью, когда пол покрывается сухими хрустящими листьями. Я люблю ходить мимо стеллажей с книгами и смахивать листья с полок. Они летят к моим ногам, словно извиняясь за то, что проникли в библиотеку без спроса. Я даже слышу их шёпот: «прости, прости!»
Наверное, я с безуминкой. Но каким ещё может быть человек, который большую часть времени беседует с мёртвыми и нерождёнными?
Испугались?
Но всё гораздо банальнее. Я имел в виду разговоры с писателями прошлого через их книги и свои мысленные диалоги с незримыми разумными существами из будущего (всё чаще я представляю дельфинов в робокостюмах и собак в умилительных шляпах).
Наверное, если бы писатели знали, что в будущем какой-то человек будет находить утешение в их книгах, они бы порадовались.
Но что я. Мысли сегодня прямо скачут, как мяч.
Я же не рассказал главное, про термометр.
Придя к Врачу со своей болезнью в лёгких и грибами в руках, я заметил, что он крайне воодушевлён. Гадать не пришлось – на облезлом диване в захламлённой комнате (Врач проживает в сарае рядом с библиотекой) лежала женщина. Без сознания. Судя по тому, как Врач скакал возле неё с горящими глазами, страдает она весьма занятной хворью (только бы не заразной!).