Дети Метро
Шрифт:
Он снял её, бросил не снег и увидел, как проступила кровь, оставляя на снегу небольшие разводы. Эта кровь на белом снегу, красное на белом, вдруг сразу и полностью перенесла его туда, в темный тоннель, и он оказался среди разбросанных тел, оторванных конечностей, среди текущей крови. Он увидел себя, заглядывающим в черный закопчённый вагон, увидел на полу трупы, на сиденье трупы. Среди них Катя. Она словно спала, наклонив голову вбок, или прислушивалась к чему-то.
Он захотел позвать
— Молодой человек, вам надо руку перевязать! — голос проходившей мимо женщины заставил его очнуться.
Максим посмотрел на правую руку — кожа на костяшках была сбита до мяса, но кровь уже не сочилась.
— Спасибо! — сказал он женщины, наклонился и, набрав горсть снега, приложил его к руке.
Почему он не сказал матери обо всем? Наверное, ему стало бы легче. Но ей нельзя было говорить, невозможно. Начались бы расспросы, она бы поняла, что он находился в соседнем вагоне, практически рядом и тоже мог погибнуть, а у неё больное сердце. Ни к чему было её тревожить. Незачем.
Глава 4
В один из холодных дней Завьялов столкнулся на улице с Алиной. Она была бледной, задумчивой, выглядела какой-то потухшей. Максиму показалось, что она замерзла, хотя на ней был розовый пуховик и теплые перчатки. Шла, наверное, с работы.
— Максим? — Алина остановилась с удивлением глядя на него, — ты приехал? В отпуск?
— Да, гуляю, — неопределенно ответил он.
— А я с работы, выматываюсь жуть!
— А где работаешь? — спросил он без интереса.
У Максима не было желания говорить с бывшей одноклассницей. Погруженный в свои переживания он не хотел никого впускать внутрь, не хотел делиться своим горем. Его горе было огромным, неохватным, похожим на снежную вершину горной гряды, вокруг которой расставлены запрещающие знаки. Сочувствующим было воспрещено появляться на склонах этой горы.
Между тем Алина, наклонив голову вниз, так, чтобы он не разглядел её лицо, ответила негромко:
— Преподаю в институте. Помнишь, в городе был технологический колледж, теперь это институт.
— Понятно! А какой предмет?
— Я преподаю литературу, русскую и зарубежную.
— Как Галина Федоровна у нас в школе? Я помню, она читала вслух «Буревестник» Горького, Маяковского…
— Да, теперь этим занимаюсь. Конечно, без идеологии.
Они помолчали, точно не зная, о чем дальше говорить. Холодный ветер неприятно обдувал лицо, пробирался под подкладку куртки, от него стыли руки. Он раздражал этот ветер, вызывал злость своей настырностью и суетой. У Максима то ли от холода, то ли от переживаний последних дней
Он медленно двинулся по тротуару, не ожидая, что Алина будет его сопровождать. Но она пошла рядом, осторожно заглядывая в его лицо.
— Ты извини меня! — сказала она виноватым тоном.
— За что?
— Тогда, в баре, когда ты был в городе прошлый раз. Я к тебе приставала.
— Да ничего, проехали!
— Я тогда напилась, себя не помнила. Извини! — произнесла она снова. — Ты сегодня хмурый какой-то. Что-то случилось? С родителями?
— Нет, с ними всё нормально. Просто настроения нет.
— Ладно! Тогда я пойду, мне на остановку.
— Погоди!
Завьялову внезапно пришло в голову, что если зайти в бар, посидеть там и выпить, то внутренняя ноющая боль, изнуряющая душу с момента теракта и не дающая покоя, ненадолго отступит, позволит забыться. Раньше, еще в Москве, ему казалось, что выпив, он будет выглядеть жалким и слабым, но теперь он передумал. Какая разница как он будет выглядеть? Кому это нужно? Кати ведь нет!
Но пить одному не хотелось.
— Пойдем в бар, посидим немного, поговорим! — предложил Максим. — Я угощаю!
— С чего такой щедрый? — она усмехнулась, и в её глазах он увидел огоньки затаенной обиды за прошлую их встречу в баре «Дарт Вейдер». Алина хотя и просила извинения, все-таки обиделась за то, как он её тогда отшил.
— Да так. Я тоже с тобой грубо обошелся. Ты уж извини!
— Я уже забыла, честное слово!
Он поправил шапку правой рукой, и Алина увидела, что его ладонь и верхние фаланги пальцев замотаны бинтом.
— А это? Ты подрался?
— Нет, несчастный случай, можно сказать. Скоро пройдет! Так что, идешь?
Она посмотрела на часы и, будто сверяясь сама с собой, приходя к какому-то выводу, кивнула головой.
— Пойдем, до вечера успею!
— А что вечером, свидание?
— Курсовые надо проверять.
По дороге им попался один из баров, где они разделись, сели. Завьялов сделал заказ, себе попросил коньяка, а Алине вина.
— Зачем ты тратишься? — спросила она с упреком, — я пить все равно не буду!
— А ладно! — он безразлично махнул рукой.
— Мне кажется, у тебя что-то произошло, — произнесла Алина, внимательно глядя ему в глаза, — от меня не скроешь!
— С работы уволили, теперь вот бухаю.
— С работы? На тебя не похоже, ты выглядел таким крутым, успешным…
— В Москве всё делается быстро — сегодня ты топ-менеджер, а завтра никто.
Он выпил принесенный официантом коньяк, налил еще рюмку, а Алина едва пригубила вино и поставила бокал на стол.