Дети Мевы

Талан Ольга

Чертёнок закинул голову, невидящим взглядом впиваясь в пространство. Крик! Боль души и тела. Рыжая эми уже сидела на нём верхом. Я слишком долго разглядывала мастеров. А обращаться с мужчинами это малолетнее создание явно не умеет. Чертёнок резко забился в путах. Совсем не умеет! Да, мало кто умеет в этом возрасте, к тому же после такой эмоциональной драки и под прицелом нескольких телекамер. Видео явно пополнит коллекцию самых известных изнасилований.

Блин! Зачем я сюда пришла? Прошло уже около трёх часов. Я, как в тумане, наблюдала за гримасами, сменяющимися на лице чертёнка:

боль, страх, унижение, крик отчаянья… Сколько из них его поимело? Сколькие, не умея этого делать? Зверёныши!

Возле меня материализовалась Нандерель. Я, как можно непринуждённее, улыбнулась ей:

– Сворачивай всё это, по-тихому.

В глазах её мелькнуло удивление и вопрос. Я ещё понизила голос:

– Не забывай, что мы, вообще-то, тут в политику играем. Не торопясь, убирай камеры. А после того, как они уйдут, и наших малолетних победительниц по одной. Все должны уйти тихо. Не зная, когда кто ушёл. И проследи, чтобы все участницы вместе со своими учителями в течение часа покинули город и направились куда-нибудь в дикие места, в паломничество по монастырям.

Взгляд Нандерель трезвел:

– У нас проблемы?

Ага! У нас приступ сумасбродства хранительницы!

– Проблемы, милая, – это, когда что-то идёт не по плану. А у нас запланированные махинации.

Она с осознанием кивнула и удалилась. Из помещения тихо начали уходить операторы.

Я стояла и смотрела. Даже не на действия, происходящие в ярко освещённом центре зала. Я смотрела в глаза чертёнку Дже. Боль! Не столько физическая… Слёзы растоптанной даккарской чести и гордости.

Нандерель тронула меня за плечо:

– Все ушли. Через полчаса все покинут город. Мои люди проследят.

– Хорошо. Теперь подгони мне лайнер и собери его вещи и оружие.

Я выключила часть ламп. Опустилась рядом с мальчиком на пол. Казалось, он не видел меня, погруженный амосой в туманы своих кошмаров. Как только я перерезала ремни, он сразу свернулся калачиком. Зверёныши!

Я просунула ладонь ему на живот, чёткими нажатиями пальцев отключая болевые центры. Мальчик расслабился.

Дже:

В какой-то момент осознание вернулось ко мне. И я сильно пожалел, что меня не убили.

Я лежал на спине, на какой-то пушистой штуке. Оседлав меня сверху, мелкая белобрысая неолетанка (кажется, предпоследняя из моих соперниц) самозабвенно скакала на мне. А на всё это в свете нескольких софитов смотрели телекамеры. Они делали из моего поражения шоу. Добивая капли последней чести.

Я дернулся одним броском, неолетанка отлетела метра на четыре. Но я был слаб. Какая-то сила делала меня уязвимым. Меня быстро скрутили три моих малолетних соперницы, крепко растянув ремнями. Белобрысая вернулась, разозлившись, отхлестала меня, связанного, по лицу. Я дёргался и глухо матерился. Она, ухмыляясь, залезла на меня. И в следующий момент я думал только о неимоверной боли в паху.

Кажется, это продолжалось вечность. Я периодически выключался. Потом что-то возвращало меня в сознание. Неолетанки менялись. Наверное, они решили отыграться на мне все тринадцать, и не по одному разу.

Я вернулся из этого состояния,

когда боль вдруг отпустила. Было тихо. Свет уже не так ярок. И я не был связан. Меня сжимали чьи-то чужие ладони. Поднимали на руки, как маленького, завернув во что-то. Кажется, я вслух рыдал в каком-то странном полунаркотическом состоянии.

В какой-то момент я понял, что руки, удерживающие меня, принадлежат Марике. Она была растеряна и встревожена. Я не мог думать, ничего не чувствовал и не предпринимал. Меня купали, укладывали на постель, поили чем-то сладким... Сознание рвалось закатиться в сон. Метания, слёзы, опять сладкий напиток... Лоб, прижатый к мягкой груди Марики... Потом я всё-таки заснул.

Марика:

Я перестала даже пытаться объяснить для себя свои действия. Завернула чертёнка в покрывало и, закинув в лайнер, рванула в свою резиденцию.

Что я хочу от него?

Искупала, как ребёнка. Напоила ибикой с коктейлем обезболивающего дурмана. Он в слезах утыкался в мою грудь. Ничего не говорил и не спрашивал. Просто бесшумно плакал, оставляя на моей кофте мокрые пятна.

Я так и пролежала с ним в обнимку, пока он, наконец, не заснул. Без посягательств на что-то ещё, просто поглаживая по коротким волосам.

Когда над городом поднимался рассвет, я чётко решила для себя, что, как только внимание прессы к этой истории поутихнет, я заберу Дже к себе. На месяц, полгода - как хватит моей непостоянной натуры. Завалю подарками, перекуплю у даккарских мастеров, извернусь, но заберу.

Глава 5

Дже:

Я проснулся в огромной постели. Тело болело, ощущения в паху были сравнимы с последствиями пары прямых ударов от Архо. Но моё тело меня сейчас не интересовало.

Я проиграл! Как? Как, пусть тринадцать, но мелких, абсолютно хилых на вид подростков победили меня?

Что-то произошло в шестом поединке. А ведь она даже не коснулась меня. Но как-то запустила этот процесс... Ар! Что теперь? Дед не переживёт такого позора. А он человек, чьё мнение для меня жизненно важно... Скорее всего, он уже видел всё это. Сидел, вызванный в штаб рода, и сгорал от стыда за своего непутёвого внука.

Я постарался успокоиться. Мои терзания сейчас никому не помогут! Что делать? Во-первых, собрать информацию и разобраться, как меня победили. Как и зачем! Чтобы, явившись к мастеру Отардану, хотя бы представить приличный содержательный доклад. Хотя бы быть полезным роду в разборках с последствиями моего позора.

Я даже не сомневался, что ордена с меня снимут буквально через полчаса после того, как я предстану перед мастерами. Не сомневался, что ближайшим порталом сошлют на Даккар, с глаз долой. Не сомневался, что больше никогда близко не подпустят к рингу. Это я заслужил! Но это не повод расслабляться сейчас. Наоборот, это повод стараться вдвойне, пытаться быть полезным роду, хоть немного искупить...

Я встал, огляделся. Комфортная спальня, огромная кровать, шёлковое бельё. И ни следа моей одежды и оружия.