Дети нашего племени. Книга №2. Часть 2

Миронова Людмила Евгеньевна

– Причём здесь эти скульптуры? – раздражённо оборвал его Гасыо. – Говори толком, куда подевалось это сборище заговорщиков?

– Простите, Гасыо, и всё же, позвольте объяснить вам всю ситуацию по порядку. Так вот, вчера вечером, ко мне приезжала бригада, чтобы забрать очередной памятник Великому Первому, совершенно случайно они увидели эти скульптуры. Простите за нескромность, но все были в полном восторге от этой, ещё неоконченной работы. Я, конечно, просил их не распространяться по поводу увиденного. Но, увы! Сегодня утром я увидел как наши мышаны «умеют» хранить секреты. С самого утра мою мастерскую буквально штурмовали, и если бы я не впустил всех желающих

увидеть скульптуры собственными глазами, то боюсь, они разнесли бы ворота! Как, простите, ваша охрана, чуть было не сделала только что! Хотя, между прочим, дверь была открыта, но всем почему-то нужны ворота. Так что, получается у меня сегодня утро неожиданных визитов. А назначенный сеанс с Воином мне так и не удалось провести. Но, тем не менее, прошу вас Гасыо, вы сами должны увидеть, как воспринимает это произведение народ. В конце концов, вы можете сейчас всех их вытолкать взашей, и само собой предъявить обвинения в нарушении законов. Они мне уже надоели и мешают работать, к тому же и Воина облепили и не отпускают, всё хотят удостовериться в сходстве с его изображением, до мелочей. Это же надо так потерять голову от любопытства! – закончил скульптор, с явным раздражением.

Пока Мастер говорил, Гасыо постепенно успокоился, остывая, словно раскалённый металл, опущенный в воду, а его свита оживилась:

– Скульптуры? Какие скульптуры? Мы тоже хотим посмотреть! Что же там такое, из-за чего сбежалась половина Мышляндии? – сгорая от любопытства, засуетились они, перебивая друг друга.

Свита собралась ринуться на шум голосов, но Гасыо остановил их.

– Стойте! Соблюдаем тишину! Надо же узнать, о чём болтают эти болваны!

Все тут же замолчали и тихо, крадучись, пошли за Мастером.

Пока Мастер разговаривал с Гасыо, за шторой кипела подготовительная работа – Пчёлка, наскоро придумал и распределил роли, благо он знал, кому и какие слова лучше говорить. Сам он незаметно следил за приближающейся свитой, а остальные громко повторяли слова своей роли. Как только Гасыо со

своим сопровождением подошёл поближе, Пчёлка подал всем знак и громко

с чувством заговорил:

– Но Гасыо, Гасыо! Какой величественный образ! Какая горделивая осанка! Какой проникновенный взгляд! Я потрясён! В мою голову так и просятся вдохновенные стихи! Я обязательно напишу их! Друзья мои! Может, мы будем говорить по одному? Всем очень интересно мнение других, а в таком гуле ничего не слышно, давайте будем уважать друг друга!

Гасыо остановился, замер затаив дыхание, остальные тоже застыли на месте. Из-за шторы послышался другой голос:

– Вы знаете, я никогда так близко не имел чести стоять и рассматривать Гасыо. Куда уж мне, простому учителю! А теперь, рассматривая его благородные черты, я счастлив, что могу видеть эту удивительную личность. Сказать честно, я не мог и предположить, что у нашего скульптора такой талант! Так тонко продумать сцену встречи, это гениально!

И снова слышались восторженные голоса, отзывы сыпались, один лестнее другого:

– Эти прекрасные скульптуры останутся в веках!

– Наши потомки будут всегда чтить и помнить Гасыо!

– А как скромно опустил голову Воин, перед нашим Гасыо!

– И это правильно! Кто устоит перед таким величием!

– Я прошу вас простить, но я в недоумении, почему у нас правитель Барио, а не наш благородный Гасыо? Этот образ, словно говорит – вот он, ваш самый

главный государственный деятель! А что Барио? Кто-нибудь из вас может

представить его здесь, на этом пьедестале?

Последние слова утонули в дружном

хохоте.

Гасыо, слушая все эти дифирамбы, словно раздувался изнутри, от гордости. Он как будто стал выше ростом и шире в плечах. Но последние слова и реакция на них испугали его. Как бы его не захвалили ему же во вред, он не хотел до поры до времени, ссориться с Барио. Гасыо не подал вида, что он напуган и решил, что пора прекратить тайное подслушивание.

– Довольно! – сказал он, и демонстративно громко закашлялся.

Сразу стало тихо. Мастер подошёл к шторе и резко отдёрнул её.

– Ну что? Любопытный народ! – сердито закричал он. – Я вас предупреждал! Допрыгались? Разве я не говорил, что вас слишком много и мне не нужны неприятности! Так разве меня кто-нибудь услышал? «Мы на минутку, только посмотреть» – запищал он, передразнивая своих «незваных» гостей.

– Вот Гасыо, прошу вас! Можете делать с ними, что хотите! Они в вашем распоряжении! Думаю, вас-то они послушают, не то что меня! – так же сердито глядя на мышанов, добавил он.

Гасыо даже немного растерялся от такого напора, но быстро справился с собой и, приняв величественную позу, миролюбиво сказал:

– Ну ладно, дорогой наш скульптор, не кипятитесь, я думаю, что на первый раз можно простить эту маленькую оплошность. Надо подумать о том, чтобы поскорее назначить дату и место установки скульптур, а пока, раз народ так жаждет увидеть их, может, мы назначим определённые часы, для свободного доступа к их созерцанию? Я, конечно, понимаю, что это прибавит вам хлопот, но как видите, если сложилась такая ситуация, нужно идти народу навстречу. И, конечно, всё нужно так продумать, чтобы это было не во вред ни вашей работе, уважаемый скульптор, ни для остальных трудящихся. А такую тягу к искусству, пожалуй, не только можно, но и нужно поощрять.

Его последние слова утонули в дружных овациях и аплодисментах. Давно Гасыо не был так счастлив, наконец-то, он вышел из тени и грелся в лучах

восхищения и славы.

– Пожалуй, эти мышаны не такие уж и болваны. А может, действительно, встать у руля, вместо Барио, в открытую? – подумал он, жмурясь, от удовольствия. – Надо же, какой силой может оказаться обыкновенная скульптура! Кажется, я недооценивал силу искусства.

Прощённые и счастливые мышаны разбежались по своим делам. А Гасыо, с удовольствием, ещё раз принял букет восторженных похвал от своей свиты.

Он тепло простился с Мастером, извинившись за скандал, и величественно

удалился, довольный и умиротворённый.

Глава седьмая

На пути к мечте

Из-за подготовки ко Дню Надежды у Вали, как и у всех амфибий появилось много новых хлопот, но они были радостными и совсем не утомительными. Каждый её день был сплошной вереницей увлекательных и весёлых занятий. На одном – они разучивали танцы на воде, как раз в этой «затопленной» части площади, которая со ступеней каменного «амфитеатра» была как на ладони. На следующем занятии – обычные танцы. Потом она репетировала со всеми торжественные гимны для церемонии. Ей даже дали небольшую роль в спектакле. И на каждый выход ей были подготовлены сказочной красоты костюмы. Иногда, Вале казалось, что она устала от этой круговерти, но если бы ей предложили отказаться, хоть от чего-то из списка многочисленных дел – она бы не согласилась, ни за что.