Дети неба
Шрифт:
Кто-то бежал от реки к ним. Шелковинт, все пятеро.
— Быстро обратно в лагерь! — велел он.
При поддержке Джефри переход занял всего секунды. Дойдя до телег, Джефри остановился, предоставив Шелковинту вести Равну дальше. Потом обошел телеги и вошел в лагерь.
— Какого хрена! — донесся голос Ганнона, но без должного храброго вызова. Когда Равна вошла, шатаясь, с Шелковинтом, то заметила, что Ганнон вроде бы один. Даже керхоги сбились в кучу как можно дальше от звуков битвы. Тягловые животные издавали собственные испуганные звуки — смысла в
В руку Равны ткнулся холодный нос. Она сдержалась, не пискнула и обняла голову ладонью. Это был один из Амди, но шепот исходил от всех его элементов, слышимый только в сумме:
— Равна, я очень боюсь!
— Амди, давай сюда!
Это был Джефри, уже возле своего спального мешка.
Шелковинт устроил Равну на ее постели, и оба они сидели, глядя вниз по склону. Выжившие уже возвращались — темные тени, идущие с энтузиазмом удачливых охотников. От них пахло кровью, но триумфальное бульканье было слегка неуверенным. Через несколько минут появились еще шесть теней: Читиратифор. Равна была уверена, что некоторые его головы смотрят в ее сторону, но подходить он не стал. Все уцелевшие стаи залегли на отдых, и вскоре ночь стала еще тише, чем была до того. Не было густого храпа, и ночной шум от мелких зверушек тоже стих.
Равна стала перебирать возможности, и паника постепенно отступила. Она была уверена, что Шелковинт полностью не спит, но решительно намерен хранить молчание. А потом Равна поняла еще одну вещь: ей на самом деле нужно в кусты.
Очень долгая вышла ночь.
Глава 21
Стычка Читиратифора не задержала. Когда солнце показалось над склонами долины, караван уже четыре часа был в пути. На первом привале рваноухая стая прошлась вокруг под солнцем, будто декларируя, что предводитель не прячется, — или показывая всем, что совершенно невредим.
Равна подвела итог: у обоих погонщиков порваны куртки и раны на разных элементах. Один был шестеркой, от него осталось пять. Амди жался к Джефу, и они разговаривали на каком-то своем языке, который выработали еще в детстве. Шелковинт стоял вокруг сидящей Равны, будто охраняя пленницу. Ганнон Йоркенруд сидел на козлах одной из телег. Он был невредим, но по крайней мере на этот момент его самоуверенность испарилась. Даже угрюмым он не был — Ганнон боялся.
Светлоглазая пятерка и еще одна стая отсутствовали.
Читиратифор прошел поближе от каждого из выживших, и его бульканье звучало как комбинация хвастовства и выговора. Двое погонщиков подались прочь от его мыслезвука, нервно переглядываясь. Когда Рваноухий сунул морду в середину Амди, восьмерка откровенно взвыла от ужаса и попыталась спрятаться за спиной Джефри.
А Джефри… Джефри от щелкающих челюстей не отпрянул. Он смотрел на ближайшего из Читиратифора, и тон его был ровен и тверд:
— Я понятия не имею ни что ты говоришь, ни чего ты хочешь.
Это наверняка было преувеличение.
— Я говорил с трусом. — Он ткнул одного из Амди в ребра. — Мне смешно видеть, как один из нас думает, будто двуногий — одинокий кусок мяса! — может быть защитой.
Смех Читиратифора перешел в какие-то аккорды стайной речи. Но от Амди и Джефри он отступил.
— Забыл о хороших манерах, прошу прощения. Мы союзники. — Два его элемента посмотрели в сторону Ганнона. Этот ценный кадр встряхнулся, к нему частично вернулась его обычная наглость.
— Именно так, господин Читиратифор. Невил велел нам полностью с вами сотрудничать — вы только говорите, что вам угодно. Извините, что мы так плохо понимаем.
— Ага. — Читиратифор повернул головы со снисходительным доброжелательством. — Да, конечно. — Он помолчал, окидывая всех троих человек оценивающим взглядом. — Итак, — продолжал он, — говоря простыми самнорскими словами, я вчера обнаружил предателей. Оба они теперь мертвы, мертвы тотально. — Он ткнул мордой в Шелковинта: — Ты. Умеешь говорить по-самнорски?
Шелковинт обтек Равну и почтительно встал перед Рваноухим.
— Да, конечно. Лучше даже некоторых людей, если на то пошло.
— Не важно. Я хочу, чтобы ты объяснял мои слова двуногим, когда они меня не понимают.
Чтобы мне не возиться с этими тупыми животными— был смысл его слов.
Шелковинт заискивающе улыбнулся. Он был просто портрет запуганной стаи, но по-самнорски говорил с хитринкой, голосом Свежевателя.
— Да, мой владыка. Я могу и в другом быть полезным. Может быть, только я остался, кто может дать вам совет про лежащую впереди местность.
Читиратифор издал радостный стайный смех, но рваный человеческий голос произнес:
— Если ты это скажешь кому-нибудь другому, я тебе глотки перережу. Это понятно?
— О да, ваша божественность. Это между вами, мной и несколькими двуногими, которые не в счет.
— Очень хорошо, — сказал Читиратифор, потом добавил что-то жизнерадостное на стайном языке. Амди промолчал, пряча головы за Джефри, но погонщики в ответ тихо засмеялись — наверняка понимали не больше камней.
Они по-прежнему шли вдоль реки. Тропа часто бывала крутой, шла рядом с порогами и водопадами. Высоко над головой поднимались стены долины. С запада маячили подсвеченные солнцем снеговые вершины. Последней телегой теперь правил Джефри, Читиратифор его прежнему погонщику дал задание разведывать дорогу. Сам Рваноухий бродил туда-сюда вдоль каравана, но на открытых местах не торопил. Может быть, Невил взял воздушный корабль под свой контроль.
Несколько раз за утро Рваноухий консультировался с Шелковинтом — по-самнорски. Он совершенно ничего не знал об этой территории, и было совершенно ясно, что ему плевать, знает ее Равна или нет.