Дети Нитей. Великие Дома
Шрифт:
– Дотронься до Нити Разума, – хитро прищурившись, предложил я Алу-Ша.
Он вздрогнул и замотал головой:
– Нет, ни за что!
– Брось, – я улыбнулся, – они ничем не отличаются от остальных.
– Сам говорил, тоньше и хрупкие, – упрямо нахмурился торговец, – нет, Алво, не стану.
– Это единственные Нити, которых ты еще не коснулся, – напомнил я. – Разве, не интересно?
Алу-Ша плотно сжал губы. Конечно, ему было до ужаса интересно. Касаться Нитей для мага – сумасшедшая зависимость, которую невероятно тяжело побороть. И это совершенно беспредельное любопытство, что переполняло сейчас торговца, было мне знакомо. Я знал, что он не откажется, он просто не сможет отказаться, сколько бы не опасался последствий.
– Это,
– А мои глаза… – суулед почти сдался под гнетом собственного азарта, – они станут такими же, как у тебя?
Я усмехнулся. По моему личному мнению, фиолетовые искорки вокруг зрачка вполне себе красили людей.
– Года через два постоянных тренировок, – успокоил я Алу-Ша. – И то, едва заметно. Слушай, хочешь попробовать прочесть мысль? Смотри, я отдаю ее добровольно.
Я протянул ему нужный завиток своего воспоминания. Короткого и очень старого, так что, если суулед по ошибке его уничтожит, я переживу. Алу-Ша немного поколебался, но любопытство и мое добровольное желание поделиться с ним перевесили в итоге страх. Он очень бережно коснулся Нити в моей ладони, настолько бережно, что не то, что уничтожить, даже сплести бы при желании ее не смог. Мысль тихонько завибрировала в ответ, и я представил то знакомое, теплое покалывание в пальцах, которое ощутил сейчас суулед.
– Мирта, – торговец очень мягко, светло улыбнулся. – Обычная и та, какой ее видишь Зрением…
– Такой я узнал ее впервые. – Я вздохнул, и сам с нежностью прокручивая в памяти тот момент. – Теперь это наше общее воспоминание.
– Вот оно как? – Алу-Ша задумчиво покосился на меня. – Вы, выходит, помните все, что прочли?
– Ага. – Подтвердил я его догадки и ехидно усмехнулся, – понимаешь теперь, почему мы не читаем каждую встречную мысль?
– Начинаю догадываться, – хмыкнул суулед, – с ума сойдешь помнить всю ту муть, которую обычно думают люди.
Я довольно рассмеялся.
– Скажи, – осторожно подбирая слова произнес Алу-Ша, – а если бы что-то пошло не так?
– Ты бы уничтожил ее, – я коротко дернул плечом, – стер бы воспоминание. Успел бы посмотреть или нет – не знаю, тут как повезет. Если бы увидел, мог бы потом поделиться, отдать обратно.
– Значит, – он прищурился, – и так можно?
– Можно. – Я серьезно посмотрел ему в глаза и тихо добавил: – А иногда – нужно.
Суулед замолчал, напряженно что-то обдумывая, и, спустя пару минут, неожиданно протянул мне руку:
– На, уничтожь.
Я недовольно вздохнул и потянулся к воспоминанию, о котором сосредоточенно размышлял сейчас Алу-Ша. Посмотрел и отодвинул ладонь:
– Не делай глупостей.
– Я хочу забыть!
– Алу-Ша, пока помнишь, есть шанс переступить свою гордость и что-то изменить, – грустно усмехнулся я. – Забудешь, его не станет. А вина никуда не денется. Слишком многое тебя с этим связывает.
– Нет вины, – запальчиво скрипнул зубами суулед.
– Не было бы, хотел бы ты забыть? – Я приподнял бровь. – Я видел не только то, что ты мне показал. Ты не умеешь делиться обрывками памяти.
Торговец поджал губы и пробормотал себе под нос:
– Я бы заплатил…
– У тебя столько нет, Алу-Ша, – уже совершенно серьезно повторил я.
– Бездновы маги Разума, – прошипел суулед тихо. – Не понимаю, то ли я вас ненавижу, то ли начинаю любить…
Я коротко ухмыльнулся и не стал ничего отвечать. Мое дело предупредить, а дальше пусть думает сам.
С караванщиками я провел еще два дня. Проехав по плоскогорью, мы вынуждены были в какой-то момент снова свернуть в горы, ведомые направлением тракта. По узкой, хоть и проверенной дороге среди камней и склонов наша телега тащилась с особым трудом, устало покряхтывая и поскрипывая колесами. Но, все-таки, в итоге, мы забрались на
Дом Дех-Рааден поражал воображение не меньше, если даже не больше, чем остальные Великие Дома. Огромная гора, каменный полумесяц, иссеченный выстроенными на нем балконами, входами в туннели и воздушными мостами переходов между неровными склонами. На всю высоту до самого пика светились теплые огни фонарей и ламп. В давным-давно наступивших густых сумерках эти огни манили своими спокойными бликами, обещали уют и безопасность. На балконах и открытых террасах – силуэты людей, темные фигуры на фоне мерцающего света окон. Дневные заботы были окончены, и они отдыхали теперь в кругу семьи и друзей. Огромный живой муравейник, суетливый и деловой при свете солнца, и мирный, почти спящий в объятиях звездного неба. Сколько сил и труда понадобилось магам древности, чтобы создать целый город в горе, мне страшно было даже представить, но я знал, что без упорства, кропотливости и дотошности рааденов и спокойной твердости их союзников-дейледов ничего подобного получиться бы не смогло, в принципе. Дом, сотканный из туннелей, в хитрых переплетениях которых тяжело было разобраться без карты или проводника. А под землей, в шахтах, где сам воздух трещит и выгорает от жара, уже не одно столетие работают големы магов Огня. Я догадывался, что с другой стороны гора выглядит точно так же – со всеми этими балконами и окнами, террасами с кованными перилами, на которых, словно зависнув над бездной, ты можешь почувствовать себя на вершине мира. Здесь, в толще камня, были озера, что светятся в темноте холодными синеватыми всполохами, отвечая на прикосновения капель или осыпающейся с потолка мелкой крошки породы. Коридоры, в которых не следовало ходить в одиночку и те, в которых неподготовленному человеку не стоило бывать вовсе. Великий Дом Дех-Рааден, город-сокровищница Востока, где уже тысячелетие правили бал религия и древние притчи, неиссякаемая сила и необычайная выносливость, колоссальное спокойствие и совершеннейшая увереность. И союз двух Домов, существующий с самого начала истории Детей Нитей – Раадена и Дейледа, Земли и Огня.
После спуска с горы, менее крутого, чем подъем, мы попали на мощеную мостовую с горящими вдоль нее строгой формы прямоугольными фонарями, выставленными в такой четкой последовательности, что точнее было сделать уже не в человеческих силах. На подъезде, чуть дальше от перекрестка двух широких дорог, высился совсем немаленький по размерам пункт досмотра грузов, около которого стояли на постах маги – стража с суровыми лицами, и их вид был неприступен, как сами горы. Они берегли чистоту, неподкупность и законность каждой сделки торговой площади, куда стекались купцы со всего Востока. Огромная вымощенная территория, разделенная на сектора, отведенная под бесконечный обмен драгоценностей на продукты и услуги, которые не мог производить сам Дех-Рааден. До ужаса обыденное, но все же чудо Востока —оно находилось у южного склона Оккара, совсем недалеко от ворот. Сейчас, вечером, площадь была пустынна, но я знал, что с первыми лучами солнца здесь уже начнется торг ничуть не меньший, чем в порту Мирты. Когда мы доехали до места, с которого начиналась дорога к пункту досмотра караванов, Алу-Ша с грустной улыбкой сказал:
– Здесь наши пути расходятся, Алво. Нас не пустят в город с этой бездновой телегой.
Мне было действительно жаль расставаться со своими спутниками. Я легко привык к их бешенному нраву, а они почти простили мне, что я оказался серионцем. А к самому торговцу я и вовсе испытывал теперь нежную привязанность, так что прощаться мне совершенно не хотелось. Но цель звала, а в голове уже медленно набирали оборот мысли о скорой встречи с мастерами, экзамене и конце моего паломничества по пяти школам Востока.