Дети ночи: Ненависть в цепях дружбы
Шрифт:
Не особо церемонясь, Алекса водрузила чемодан прямо на кресло. Открывая замки, она спросила у Полины, севшей на возвышение, на которой стояла кровать:
– Ты сегодня питалась?
– Нет, но я не хочу.
– Твой голод уже не так всепоглощающ?
– улыбнулась вампирша.
– Ага. Похоже, что так, - кивнула девушка.
– Тебе помочь разобрать вещи?
– Ну помоги. Да, это тебе.
Алекса достала небольшую коробку, обернутую в золотую бумагу, и протянула ее девушке.
– Мне?
– глаза Полины радостно загорелись.
В мгновение ока она распаковала подарок. В коробочке
– Боже, какая красота!
– выдохнула девушка, проводя пальцами по кулону.
– Но он же стоит чертову уйму денег!
– Какая ерунда, - отмахнулась Алекса, помогая ей застегнуть цепочку.
– К тому же, у тебя скоро день рождения.
– И правда, - но в голосе Полины проскользнули нотки грусти.
– Э, да что с тобой?
– спросила вампирша, положив руки ей на плечи. Она всегда чувствовала малейшие изменения в настроении своей подопечной.
– Ничего.
– Не забывай, я, как и все вампиры, безошибочно чую, когда говорят неправду.
– Просто я… я вспомнила о родителях, и о брате. Мама всегда пекла на мой день рождения торт… Правда он сейчас мне ни к чему…
При этих словах по лицу Алексы промелькнула тень, но она постаралась побыстрее ее прогнать. Полина впервые за эти два года заговорила о своих родителях. Это была довольно грустная история. Узнав о том, кем стала их дочь, они прогнали ее из дома. Перед ней поставили выбор: или она остается с ними, забыв обо всех этих "глупостях", что означало бы для девушки неминуемую гибель, так как у нее еще не выработался иммунитет к солнечному свету, или может домой больше не возвращаться. Полина ушла. Это было крушением всего ее прежнего мира. С тех пор она о них не говорила. Алекса с Сергеем тоже старалась не поднимать эту тему, чтобы лишний раз не ранить ее. И вот сегодня Полина вдруг сама о них заговорила. Поэтому Алекса как можно тактичнее спросила:
– Ты хочешь их увидеть?
– Я… я не знаю. И да, и нет. После всего того, что они мне наговорили тогда… Может, я просто скучаю по старым временам, когда я была человеком и жила с ними, и все казалось таким простым. Я, наверно, очень слабая, раз не могу окончательно и бесповоротно принять то, что я есть.
– Ты не слабая, и вовсе не это тебя беспокоит. А то, что те, кого ты любила больше всего, тебя не поняли.
– Наверное, ты права.
– Но ты сделала все, что могла. Ты открылась им, и уже от них зависит, смогут ли они это принять и понять, что ты не можешь ничего изменить.
– А если не смогут?
Как же Алексе хотелось сказать, что все будет хорошо, но она не могла лгать, только не ей, поэтому ответила:
– Я не могу ничего сказать наверняка, ведь я не предсказательница. И такой исход тоже вероятен. Людям всегда сложно принять того, кто отличается от них, кого они не понимают. Так было всегда. Но, думаю, тебе не стоит терять надежды. Во всяком случае, твои родители не похожи на фанатиков.
Полина слушала ее, обняв себя за колени. В ее глазах были смятенье и грусть. Алекса готова была на все, лишь бы убрать это ее выражение, но понимала, что
– Скажи, а кто-нибудь из таких как мы когда-нибудь жил со своей семьей? Может, я зря пытаюсь?
– Не зря. И в нашей истории были такие случаи. Да, большинство порывают с родственниками, но некоторые не хотят рушить эту связь. Кто-то открывает свою сущность, кто-то нет. Есть такие, кто веками являются ангелами-хранителями своей семьи. Я уже говорила, что мы можем быть друзьями с людьми. Да, не со всеми, но все же.
– И что мне делать?
– Во всяком случае не бросаться сразу в омут головой. Может, тебе стоит поговорить пока только с матерью? Она показалась мне разумной женщиной.
На это Полина слабо улыбнулась, проговорив:
– Ты, наверное, права. Как всегда.
– Позвони ей или, хочешь, я позвоню?
– Наверное, это очень трусливо, но ты правда можешь позвонить?
– Конечно, глупая, - улыбнулась Алекса, потрепав свою подопечную по волосам.
– Завтра позвоню и постараюсь устроить вам встречу, но она сможет состояться не раньше, чем послезавтра. Завтрашняя ночь у меня занята. Думаю, в городе за время моего отсутствия скопилось не мало дел.
– Да разве я что говорю! И спасибо тебе, что так со мной возишься.
– Это моя обязанность, насколько я помню, - еще раз улыбнулась Алекса, на что девушка улыбнулась в ответ. Они отлично понимали друг друга. И на самом деле это было куда больше, чем просто обязанность.
– Ну ладно. Сейчас мне больше всего хочется в душ и скинуть всю эту одежду.
– Ой, ты ведь, должно быть, устала с дороги! Может, тебе налить ванну? Или, может, ты голодна?
– Да нет, родная. Не нужно.
– Ладно. Еще раз спасибо за подарок.
– Носи на здоровье.
Когда Алекса вышла из ванной, костюм сменила просторная темно-синяя рубашка мужского покроя и широкие вылинявшие джинсы - ее обычная домашняя одежда, при этом она осталась босой. Ее волосы все еще были чуть влажными послу душа и от этого стали завиваться. Вампирша оставила их распущенными.
Она вернулась в гостиную. Там уже вовсю работал телевизор. Перед ним, прямо на полу, воспользовавшись многочисленными подушками, расположилась Полина. Она самозабвенно смотрела какое-то шоу, но все же заметила появление Алексы. Может, она и казалась простой девчонкой, но на самом деле являлась вампиром и обладала острейшими обонянием и слухом.
– Что смотришь?
– спросила Алекса, забираясь с ногами на диван.
– Да так, передачу. Здесь ведущий прикольный.
Минут пятнадцать в комнате стояла тишина. Алекса внимательно следила за действом, разворачивающееся на экране, потом сказала:
– Подумать только, сколько в этой стране людей, жаждущих засветиться на телеэкране!
– Ага. Это-то и смешно, - кивнула Полина, а потом задумчиво добавила, - Интересно, а что было бы, стань такой вот вампиром?
– Ты имеешь в виду ведущего?
– Ну да.
– Не думаю, что он бы справился. Слишком много гонора, как практически у любого известного в этой стране человека. Хотя… Многие известные люди становились одними из нас. Фараоны, короли… да мало ли.
– Фараоны?
– удивленно переспросила Полина.