Дети полнолуния
Шрифт:
Он иронически и испытующе посмотрел на Изабеллу, которая залезла с лапами на диван и умостилась на боку.
– Ну и пусть...
– на ее лице появилась обида.
– Я сама к ним не вернусь. Бабушка все время сердится, маме не до меня, другим тем более... А отец просто меня боится.
– Понятно, - кивнул Реа.
"Надо же... и у этих существ знакомые проблемы... Что ж - мне это только на руку... Посмотрим, как они станут разговаривать со мной завтра..."
– Вот так, - подтвердила Изабелла, устраиваясь поудобнее.
–
– Конечно! Я с радостью!
– так и подскочила на месте Изабелла, хотя ее чуткое сердце и дрогнуло в этот момент, предупреждая о возможной ловушке... Но всегда ли мы слушаем свое сердце?
47
Эл стоял посреди залитой лунным светом поляны и искал себя. Во всяком случае, у детей полнолуния его занятие называлось именно так. Рядом у куста сидела Селена и смотрела на него, поджав губы: Эл никак не мог нащупать свою Лунную - истинную сущность.
– Ну, хорошо...
– сказала она наконец.
– Ты не можешь превращаться, ты терпишь солнечный свет, но не читаешь мысли... Я знаю - это всегда можно определить, - что у тебя не одна жизнь, и эта - лишь первая. Тебя нельзя убить простым оружием - только серебром и огнем. И в то же время каждый ночной человек должен обладать еще какой-то особенностью, даром. Подумай сам, что бы ты мог? Может, тебе снилось что-то необычное? Почти каждому из нас луна рассказывает о его способностях во снах...
– Ничего, - покачал головой Эл.
Луна давала ему силы, дарила возвышенное чувство, похожее на вдохновение, вся душа под ее лучами словно устремлялась куда-то ввысь - но ничего конкретного, что можно было бы назвать даром, он не находил. Под луной ему было просто хорошо, отступали злые мысли, приходил покой теперь уже покой, как раньше - смутная тревога. Она дарила любовь, любовь к чему-то родному, вновь найденному теперь, - и только.
– Ну постарайся...
– просила его Селена, и ее полные губы вытягивались в тонкую линию.
– Подумай!
– Ничего, Селена... Ничего!
– Ну ладно, - произнесла она наконец, убедившись, что не так-то легко добиться от него толка.
– Возьми мой камень... Может, ты сможешь поймать и направить его энергию... Заставить зацвести вон ту ветку!
Селена сняла свое металлическое сооружение с подвеской из лунного камня и, чуть раздвинув блестящие завитки, надела ему на голову.
В этот момент Эл заметил одно: как красиво рассыпались по ее плечам освобожденные от груза волосы...
– Встань посреди поляны напротив ветки, - голос Селены звучал как будто со стороны, и Элу казалось, что его голова наполняется гудением. Его тело начало приобретать какие-то новые, неизвестные ему до сих пор свойства. Невидимыми руками, похожими на щупальца, выросшие прямо из ладоней, он прикоснулся к ветке - и тотчас вновь приобретенная сила потекла по ним, превращаясь в видимый голубоватый свет. Ветку палило тусклым холодным огнем; Эл почувствовал,
– Остановись!..
– откуда-то издалека послышался шепот... Нет, это был крик, до неузнаваемости искаженный расстоянием.
Эл почти не воспринимал его: пустота внутри быстро росла, выворачивая его наизнанку и причиняя все более ощутимую боль. Он куда-то падал, куда-то уплывал, а впереди ярким факелом пылала синяя огненная ветвь.
– Остановись!..
Голос потух. На залитую синим картину начали наползать черные туманные пятна, затем они заслонили собой свет, и Эл ощутил, что падает...
– Что со мной было?
– спросил он некоторое время спустя, когда сознание вернулось.
Эл лежал в чердачной комнате, рядом, опустив голову, сидела Селена, за ее спиной с дымящейся чашкой в руке стояла Труди.
– Ты чуть не погиб...
– ответила взглядом Селена.
– Ты отдал этой ветке все... Я даже не ожидала, что так получится. Ты можешь управлять силой луны - но для этого тебе придется учиться слишком долго. А, значит, это не твой истинный дар... Пока она выходит у тебя из под контроля.
– А ветка?
– Расцвела, но сгорела... Ты буквально сжег ее.
– На, выпей...
– протянула чашку Труди.
– Честное слово, это варево Эннансины - довольно вкусная штучка...
– Да, выпей сначала, - кивнула Селена.
Ее лицо было грустным - и не сразу Эл понял, в чем дело. Не только свалившиеся на ее голову беды угнетали основательницу колонии - она переживала уже и за него.
За него, который никак не может стать полноценным членом их маленького общества.
48
"Боже мой, - подумала Изабелла, растягиваясь на диване, - что я натворила?!"
Ей начало казаться, что она зашла слишком далеко, но останавливаться уже было поздно - ее несло под гору, и ускорение с каждым новым метром брало свое.
Еще совсем недавно она, как и все, занимала свое место за столом на ферме. Потом начались мелкие раздоры - неприятные, как тесная обувь, но при желании с ними можно было смириться. Изабелла теперь старалась найти тот момент, когда перешла черту, - и не могла. Шаг за шагом, секунда за секундой она приближалась к обрыву, с которого и свалилась теперь.
Могла ли она себе представить, что проведет ночь в доме у постороннего человека? Мало того - человека дневного? Нет, и тысячу раз нет! Одного этого было достаточно, чтобы ее безжалостно жгла совесть. Совесть - и страх. Незаметно для себя Изабелла вступила в новый, непривычный ей мир. В мир, где убивают, умирают и где правила игры слишком жестоки, чтобы быть просто увлекательными.
И не было пути назад... Вот это пугало ее больше всего. Ей неведомы были страдания других ушедших из дома подростков и детей, тоже решивших, порой из-за мелочи, что между ними и родителями все кончено.