Дети призрака. Наследник
Шрифт:
Резо утвердительно кивнул, и Олег заметил, как хмельные глаза кавказца трезвеют. Затем он собрал сыновей и Юлика в кабинете. Внимательно выслушав информацию Лени, задумался. Деталь, что мальчики не ночевали в детском доме, его заинтересовала. Особенно то, что троица где-то здесь рядом, играет с соседскими детьми.
– Если пацаны еще здесь, мы на них посмотрим. Но сначала прокатимся по этим адресам. – Предложил Олег и протянул молодым людям листок еврея.
В гараже дома стояло два автомобиля. «Восьмерка», которую Голенев, сразу по возвращению на родину, купил у питерского таксиста и Джип Трофима. Отчим Иры перестал на нем ездить еще задолго до самоубийства. Последнее время он много пил, а пьяным за
Леня подошел вплотную к двери и очень внимательно рассмотрел весь рисунок. Затем извлек из кармана белый эмалевый кружок и протянул Олегу:
– Посмотри отец.
Голенев положил кружок на ладонь и понял, что в центре кружка буквы те же.
– Откуда у тебя этот значок, Леня?
– Я нашел его на рынке, на месте побоища. Такие значки носят футбольные фанаты.
– Думаешь их рук дело?
– Кладбище и эти рисунки, уверен, их. А кто ночью застрелил милиционеров, пока не знаю. Хотя мне кажется, что какая-то связь есть.
Голенев вернул значок владельцу:
– Так, ребята. Юлик едет в свой рабочий кабинет, связывается с Белянчиковым, вызывает усиленный наряд ОМОНА и весь имеющийся в наличии транспорт. Пусть бойцы разделяться на несколько групп и мобильно отдежурят ночь по всему городу. Особенно в районах по адресам списка. У входа в мэрию потребуй усиленную охрану, готовую при нападении, работать на поражение. Ночь, Юлик, проведешь в кабинете, принимая сводки с улиц города. А мы с Леней попробуем поглядеть на трех мальчишек из детского дома, а потом подежурим в нашем поселке. Саша и Митя займут девушек. Все понятно? Митя и Саша не возражали. Юлик согласился, куда с меньшей охотой. Провести остаток дня, а особенно ночь, ему мечталось совсем иначе. Но должность мэра обязывала жестко расставлять акценты. Сначала забота о покое граждан, потом личное счастье.
В квартире пахло щами и тем нажитым уютом, которым отличаются дружные семьи. Обычно это приходит с долгим стажем обоюдных усилий супругов, когда подросшие птенцы улетели из гнезда и их жадные крики не гонят родителей за новой порцией корма. Но в доме Гришки Тимофеева «птенцов» никогда не высиживали. Да и стаж семейной жизни у бывшего уголовника с бывшей проституткой Марией Саратовой не превышал восьми лет. Из-за своего романа со священником кащеевской церкви, отцом Василием, Маша некогда сделалась городской знаменитостью. Батюшка не пожелал отпускать бандиту Кащееву грехи и сбежал от него к Маше. На ее балконе Кащеев из снайперской винтовки и застрелил священника. Машу чуть ли не обвинили в убийстве. Сам первый мэр города Тихон Постников заступился за нее. Отец Юлика приезжал к Маше и помог ей найти работу
Над Гришкой сперва смеялись, что он женился на проститутке, потом смеяться перестали, а теперь многие ему и завидовали. Машка оказалась прекрасной хозяйкой, заботливой и нежной супругой. Пятак ни в чем не знал от нее отказа, по выходным выходил гулять в накрахмаленных сорочках и благоухал несколько резковатым парфюмом.
Сегодня Маша приготовила щи и пирожки с грибами. Печь и готовить она обожала смолоду, чем много лет назад и прельстила отца Василия.
Григорий чинно сидел за столом. Маша положила ему пирожок с грибами, налила в тарелку половником щей и сама разлила водку в два лафитника. Гриша уже было поднял свой, как в дверь позвонили.
– Звала кого? – спросил он жену.
– Кажись, не звала. – Ответила Маша и, для напряжения памяти, наморщила лоб: – Точно не звала.
Пятак с сожалением опустил наполненный лафитник на стол, тяжело вздохнул и поднялся открывать. На пороге стоял малец лет пятнадцати-шестнадцати и смотрел на хозяина светлыми голубыми глазами.
– Тебе кого, пацан? – поинтересовался Гриша, не очень радушным тоном.
– Мужик, я из юного крыла РДР. Не хотите вступить в нашу партию?
Гриша хотел было спросить «Хули я там не видел», но голубые глаза ребенка смотрели столь чисто и искренне, что он от мата удержался:
– А зачем мне эта ваша партия? Я отродясь никуда не вступал. Только если в зону… Так, не по своей воле.
– Вы хотите, чтобы наша Родина стала свободной и светлой?
– Гришенька, с кем ты там беседуешь? – заволновалась хозяйка долгим отсутствием супруга.
– Да вот, малец пришел. Агитирует меня. Вроде послать на хер неловко.
Маша тут же появилась в прихожей:
– Да к нам и раньше мальчик приходил, – и, оглядев агитатора, добавила: – Не этот. Тот был повыше и волосы подлиньше.
– Это Стас Кольцов приходил. Теперь его участок мне отдали. – Пояснил молодой человек.
– У вас дело крепко поставлено. Кто же ваш пахан? – ухмыльнулся Гриша.
– Имя учителя я назвать не могу. Нашу партию подвергают гонениям. Но вы должны знать, нас в городе очень много. Даже в вашем доме семь квартир членов нашей организации. Победа будет за нами! – Говорил все это мальчик хорошо поставленным голосом, который уже прошел стадию юношеской ломки и звучал солидным баритоном.
– В нашем доме, говоришь? – засомневался Григорий.
– Можете проверить. Товарищи по партии всегда поддержат друг друга. А если все мы выйдем на улицу, врагу нас не одолеть. И скоро, очень скоро наше время придет. Мы прогоним кавказских и азиатских чурок, покажем свое место жидам и иноверцам. В органах власти им работать больше не придется. Хотят жить, пусть чистят нам ботинки. Наша партия так и называется «Россия для русских», а сокращенно – «РДР».
– Так вы кто? Фашисты? – удивился (повтор) Пятак: – И еще не в тюрьме? Теперь мне кое-что понятно.
– Что вам понятно?
– Знаешь, паря, я бывший урка. У нас даже в зоне на нацию никто не смотрел. Можешь обрезанным быть, можешь с крестом на шее. Если падла, неважно, какой ты веры. Тебя все равно зароют. А если не гнида – живи. Мне наплевать, кому ты молишься.
– Это ничего, что вы сидели, дяденька. Мы принимаем бывших уголовников, и никто их в нашей партии не оскорбляет прошлым. При демократах любая форма сопротивления хороша, и уголовно наказуемая в том числе. Вот вам наша брошюра, вы почитайте, а я через несколько дней опять вас навещу. – Мальчик быстро сунул Маше Саратовой брошюру и тут же убежал.