Дети призрака. Наследник
Шрифт:
Ира смеялась, не могла остановиться: – Веселая начинается у нас жизнь. Такими темпами, мы с тобой, Олег Николаевич, станем через неделю бабкой и дедом. А мне еще хочется в молодухах походить.
– Мы же не кролики. – Обиделся Леня: – Лучше бы ты, матушка, нас благословила.
Ира подошла к молодым и борясь с очередным приступом смеха, произнесла:
– Благословляю. тебя сын мой. Леонид, и дочь моя Нино. И будет вам счастье на долгие лета. – Рядом с невестой она выглядела не на много старше. Это обстоятельство вызвало новый взрыв веселья. Голенев поздравил молодых крепким рукопожатием, после чего напомнил сыну:
– Работу еще никто не отменял.
– Вы хотите мне сказать, что я вела себя недостойно? – Спросила его девушка.
– Напротив, я очень рад, что мой сын принял решение. А привел я тебя не за этим. Вам с Кристиной для свадьбы понадобятся покупки.
– Я не хочу брать у вас деньги.
– И не надо. – Голенев достал из кармана пластиковый квадратик и протянул девушке: – Вы поедете в Универсам, найдете там все, что вам надо и расплатитесь вот этой картой. Для меня и моих близких там все бесплатно. И помоги выбрать Кристине, она по-русски ничего не поймет.
– Спасибо, Олег Николаевич. Только учтите, я хочу работать и сама зарабатывать себе на жизнь. Я уже слышала, что вы в деньгах не нуждаетесь, но ни ко мне, ни к Леониду это не должно иметь отношения. Мы взрослые люди и сидеть на шее родителей не имеем права.
– Как скажешь, Нино. Но сейчас мне надо спешить. Надеюсь, обсудить нашу дальнейшую жизнь мы еще успеем. – И заметив, что девушка в мокром купальнике начинает замерзать, набросил ей на плечи халат супруги.
Когда Кристина спустилась в столовую, кроме Нино все уже уехали. За столом молодая грузинка ей сказала по-английски:
– Пей кофе и отправимся в магазин выбирать два свадебных платья.
– Мне нужно только одно. – ответила Кристина, посмотрев на грузинку удивленными голубыми глазами.
– Ошибаешься, подруга. Мне платье понадобится тоже. Пока ты спала, Леня сделал мне предложение. Кстати, это было очень весело.
– Да? А кто же будет у нас на свадьбе шаферами?
– Извини, дорогая, но этого и я пока не знаю.
Белянчиков приехал в горотдел на час позже. Отработав в воскресенье допоздна, подполковник считал, что имеет право в первый рабочий день недели чуть дольше поспать. В приемной сидел Голенев и читал местную газету. Ее он просматривал уже несколько дней, поскольку его тихий мечтательный сын Митя, первую неделю работал в ней редактором.
Для глуховских бюрократов, после того, как Юлий Постников занял кресло мэра, Голенев стал кем-то вроде неофициального отца города. Поэтому Захар Гаврилович покраснел как школьник и извинился за опоздание.
– Ничего, подполковник, я тут газетку читаю. – Улыбнулся Олег: – Что там у криминалиста новенького?
– Вот его докладная. – И Захар Гаврилович протянул посетителю отчет Незванцева.
Голенев быстро просмотрел листок, и вернул бумагу на стол: – Когда ждать результата из области?
– Сегодня отправили. Дня через два получим ответ.
Голенев кивнул:
– Я пришел к вам с просьбой. Хочу с ребятами, которых вчера задержали, поговорить, Я ведь тоже когда-то был детдомовцем.
– Никаких проблем. Желаете со всеми разом, или по одному допросите?
– Допрашивать я их как раз не хочу, а если разговаривать, так со всеми.
– Как прикажете. – Ответил начальник и вызвал дежурного.
Ребят привели в кабинет заместителя Белянчикова по хозяйственной части. Майор Туканин месяц назад вышел
Старшина Назаров завел подростков по одному, каждого представил по фамилии и сообщил дату рождения. Мальчишки садиться отказались, а застыли возле Голенева и, опустив головы, внимательно разглядывали свои кроссовки. Олег специально не занял место хозяина кабинета, а присел на стул для посетителей, давая понять, что и он здесь, как бы на правах гостя.
– Давайте знакомиться. Меня зовут Олег Голенев и я пришел с вами поговорить, как бывший детдомовец. – Услышав имя посетителя, подростки зыркнули на него исподлобья, и снова уставились в пол. Олег понял, что они знают, кто перед ними. В детском доме о Голеневе ребятам рассказывали часто. А старшеклассников даже водили на экскурсию по цементному заводу, построенному на его деньги. – Хочу вам сразу все объяснить – продолжил он свой монолог – в милиции я не работаю. Но если у нас с вами разговор получится, принять участие в решении вашей участи, смогу. И записывать ничего не собираюсь. Но знайте, вас обвиняют в убийстве, а это самое тяжкое преступление. И если виноваты, отвечать все равно придется.
– А ты что, не убивал? – Не поднимая головы, поинтересовался Виталий Смирнов – единственный не совершеннолетний из задержанных.
– Я в прошлом боевой капитан, и убивал вооруженных врагов. А вы целой кодлой напали на безоружного. Я могу себя считать бойцом, а вы должны себя считать трусами и подлецами. Потому что убить безоружного человека – подлость.
– Он не человек. Он чурка. – Буркнул Толик Орешкин, сверкнув серьгой на нижней губе.
– Интересная точка зрения. – Усмехнулся Голенев: – Если бы вы не были учениками Елены Ивановны, я бы поверил, что вы просто болваны. Но учась у нее, вы должны были знать, что армянский народ имел свою письменность, когда на нашей земле еще ходили в шкурах. Я солдат и то об этом знаю. И те же узбеки…Ученые бухарского Эмира могли двести пятьдесят лет назад дать фору европейской науке в астрономии, медицине и еще много в каких областях. А вы называете всех людей, о культуре которых не имеете ни малейшего понятия, идиотским словом «чурки».
– Хрен с ними, мы ученых не трогаем. Пусть там у себя в горах живут. А сюда чурки едут деньгу зашибать. – Зло сообщил Сережа Ракушин: – Правильно в Москве говорят, они все наши рынки заполонили, дома строят, дороги. Русскому человеку работать негде, торговать негде.
– Зато пить водку место находится… Ну, пацаны, вы как зомби. Кто-то вам пластинку напел, а вы крутите. Что у нас персики растут, мандарины, гранаты? Или вы хотите только редиску с картохой потреблять? А насчет стройки, спросите начальников, хотят ли наши люди на строительстве вкалывать? Я знаю, что нет, поэтому и едут к нам из других мест. И едут, заметьте, не воевать с нами, а дороги нам делать и дома строить. Плохо это? Вы бы лучше против пьянства и дури выступили, если охота политикой заниматься. А то прутья в руки и людей бить.
– Россия для русских. – Упрямо повторил подросток.
– Ладно, это вы в другом месте пойте. А хотите, чтобы я за вас заступился и просил освободить до суда, рассказывайте мне все.
– Что все? – Подозрительно поинтересовался Орешкин.
– Откуда у вас дорогие вездеходы? Кто выдал одинаковую одежду? Я же понимаю, что вас кто-то подставляет. Хотите геройствовать и за него отдуваться, ваше право. Но портить из какого-то подонка себе всю жизнь я бы не стал.
– А предателем бы стал? – Быстро откликнулся Толик Смирнов.