Дети против волшебников
Шрифт:
— Что вы тут устроили, а? — быстро и злобно спросил он, качнувшись на лысого в пенсне, который сразу попятился. Профессор Мак-Нагайна тоже невольно смутилась, на её морщинистой шее, похожей на бледное брюшко змеи, заиграли надувшиеся жилы.
— Какого диавола, а? — долговязый в свитере поехал плечом на охранников с зонтами. — Через минуту сюда проректор придёт, речь будет читать. Вы хотите церемонию сорвать, так?
Наконец, он обернул острое лицо в сторону Вани, глянул ленивым глазом — и скомандовал охране:
— Уведите вот этих мокрых, потом разберёмся с ними. И мелких успокойте. Сейчас торжественный
— Да-да, декан Фост, Вы правы, — побледнев, закивал лысый крепыш в пенсне.
Декан факультета наступательной магии Колфер Фост окатил лысого ледяным взглядом. Привычным усилием растянув рот в улыбку, повернулся к напуганным первокурсникам.
— Милые дети! — радостно возгласил он, вихляясь и раскачиваясь на тонких ногах. — К нам только что прибыли опоздавшие ученики, ваши будущие однокурсники.
Не глядя, он показал на Ваню костлявым пальцем:
— К сожалению, юные путешественники нуждаются в помощи целителей. Они получат первую помощь и присоединятся к вам позднее. А теперь прошу прекратить разговоры! Помните, что вы находитесь в замке великого Мерлина! Наша церемония начинается…
— Скоро тебе будет не до смеху, — негромко сказал лысый, наклоняясь к Ваниному плечу, пенсне его помутилось от злобы. Он махнул указкой вбок:
— Туда, живо! И девчонку тоже!
Ваня покосился на охранников с зонтиками — и, шлёпая мокрыми медвежьими лапами, с которых на старинные ковры обильно стекала водичка, двинулся в боковой проход. Здесь темнели статуи костлявых стариков и смеющихся женщин в островерхих шляпах. На стенах пестрели графики с именами и датами. Видимо, галерея вела в учительский флигель…
Что-то укусило в шею, в глазах вмиг потемнело… Иван качнулся, что-то промычал… и повалился на ковёр. Надинька тоненько вскрикнула — её подхватили и поспешно унесли в боковой проход. Следом два бородача поволокли «уснувшего» шаманёнка.
Сзади, насмешливо покачивая лысой головой, двигался молодой ведьмак в золочёном пенсне, с маленьким, уже опустевшим шприцем в руке.
Ваня очнулся в инвалидном креслице с колесиками: руки заботливо притянуты специальными креплениями к подлокотникам. Лодыжки тоже зафиксированы мягонькими ремнями. Перед ним — в рыхлых жёлтых креслах раскинулись тела нескольких преподавателей: очковая кобра с морщинистой шеей, ещё какой-то артистический тип со сладкими, точно опухшими глазами и пирсингом в каждой складке лица. Сбоку у решетчатого окна нервный господин с подёргивающимся веком сквозь длинные вороные пряди внимательно буравит Царицына ледяными гляделками. За его спиной посмеивается лобастый в пенсне. «Не иначе, это ты, лысый, вколол мне сзади, когда шли по коридору, — подумал Царицын. — Ладно, подлый шпак, я у тебя в долгу».
— Вы допускаете, что они действительно трансгрессировали сюда из Сибири? — донеслось до Ваниного слуха. Профессора оживлённо обсуждали инцидент.
— Почему нет? — повёл щипаной бровью творческий тип с пирсингами. При каждом слове его жёлтая бородёнка, заплетённая в косицу, подрагивала:
— Видите ли, профессор Мак-Нагайна, современной науке известны множественные свидетельства окказиональных телепортаций у сибирских шаманов. Такому креативному мастеру, как Шушурун Старший, не составит
Артистический тип почесал босую подошву, закинутую на журнальный столик и добавил:
— Видите ли, мы плохо знаем практику сибирских коллег, но, безусловно, у них есть очень хорошие наработки в области привлечения тангалактической энергетики, да-да…
Ваня вспомнил про Надиньку, попытался оглянуться.
— «Я здесь», — улыбнулась Надинька глазами. Она сидела на высоком стульчике позади Царицына. Кажется, новых синяков и царапин у девчонки не появилось. «Значит, пока всё хорошо, — сказал себе Ваня. — Пока держимся на плаву».
Внезапно гул учительских голосов смолк. Раскрылась дверь и вошёл некто высокий, с белой бородой, похожей на жидкие струи мыльной пены… Сначала Царицыну показалось, что это дряхлый старик, едва передвигающий ноги. Огромный, взморщенный лоб его был необычно высок, казалось что вошедший вносил под крышкой черепа всю тайную мудрость древних библиотек. На крупном носу плотно сидели стекляшки без дужек, а тонкая чёрная бровь поднималась так круто и выспренно, что казалось, каждую минуту этот человек сосредоточенно творит стихотворную вязь. Потом Ваня заметил, что мыльнобородый вовсе не стар. Его выдавали губы — молодые, презрительно тонко прорезанные, с надменным философическим изгибом.
В особенности же поразило Ваню то, что глаза этого человека были, казалось, постоянно сожмурены — словно ежесекундно совершал он пограничное человеческим возможностям мыслительное напряжение или же пытался прозреть предстоящее внутренним взором, посредством некоего скрытого глаза, находящегося в возвышенном лбу его. Жидкие скользкие волосы не могли сокрыть обнажившейся пергаментной кожи на темени и бугристом затылке, нависающем позади воротника, — лишь тонкие прядки струились по вискам, обтекая крупные, точно восковые, уши и произливаясь на вздёрнутые плечи.
Руки он держал как бы на манер орлиных крыльев — сложенными на груди так, что длинные пальцы, как острые перья, выставлены были по сторонам предплечий. Наглухо застёгнутый долгополый сюртук скрывал под глухим белым бортом половину златого ожерелья с неведомым Царицыну орденом, а чуть выше стальная пуговица стягивала тугой воротник, высоко, под самые уши поддерживавший голову сзади.
Профессура молча встала, уступая дорогу, изгибаясь в почтительных поклонах. Видно было, что это особенный волшебник, возможно, один из главнейших в замке. Белая фигура в шорохе клубящихся воскрылий надвинулась на детей — сомкнутые глаза воззрели на Ваню с высоты запрокинутой в воздух головы.
— Что у нас здесь? Русские дети… — произнесли губы пергаментного человека. Говорил хрипловато, точно с собою самим разговаривая:
— Интересно знать, что нужно русским детям в замке…
— Отвечай! Профессор Тампльдор спрашивает тебя! — поспешно подскочила и зашипела Мак-Нагайна, испуганно тараща гадючьи глаза.
— На стажировку прилетел, поучиться у великого юного волшебника Гарри! — ответил Ваня, разглядывая небывало гордое лицо.
— Как же дети смогли добраться… хочется знать, — проговорил пергаментный, и брови его заходили вверх и вниз поверх очковых стёкол.