Дети Разума

Кард Орсон Скотт

–  О-о, - протянул Миро.

Позиция Огнетушителя была верна. Если Миро прав, их общая миссия все равно бессмысленна - "они уже проиграли.

Поэтому они должны продолжать действовать так, как если бы Миро ошибался и язык поддавался дешифровке, потому что если его нельзя расшифровать, им вообще нечего делать.

И все же…

–  Мы кое-что забыли, - произнес Миро.

–  Не я, - заявила Квара.

–  Джейн. Она была создана потому, что королевы ульев построили мост между видами.

–  Между людьми и королевами ульев, а не между неведомыми вирусоизрыгающими чужаками и людьми, -

язвительно заметила Квара.

Но Эла заинтересовалась.

–  Человеческий способ общения - речь - оказался в свое время таким же чуждым для королев улья, как этот молекулярный язык для нас. Может быть, Джейн сможет найти какой-то способ связаться с ними филотически?

–  Чтением мыслей на расстоянии?
– спросила Квара.
– Вспомни, моста-то у нас нет.

–  Все зависит от того, - сказал Миро, - как использовать филотическую связь. Королева Улья все время говорит с Человеком, правильно? Потому что и отцы, и королевы ульев используют филотические связи для общения. Они говорят от разума к разуму, без вмешательства языка. И они не более биологически сходны, чем королевы ульев и люди.

Эла задумчиво кивнула:

–  Пока не разрешится вопрос с флотом Конгресса, Джейн ничего не может сделать. Но как только она освободится и обратит на нас свое внимание, она сможет попытаться по крайней мере связаться с этим…, народом напрямую.

–  Если бы эти чужаки общались филотически, - сказала Квара, - им были бы не нужны всякие молекулы.

–  Возможно, этими молекулами, - предположил Миро, - они общаются с животными?

***

Адмирал Лэндс не мог поверить в то, что ему передали. Над его терминалом появились первый спикер Звездного Конгресса и советник адмиралтейства Звездного Флота, и их приказание было тем же.

–  Только карантин, - повторил советник.
– Вы не имеете права использовать Молекулярный Дезинтегратор.

–  Карантин невозможен, - заявил Лэндс.
– Мы идем слишком быстро. Вы знаете план сражения, который я предложил в начале путешествия. Нам потребуются недели, чтобы затормозиться. А что с людьми? Одно дело провести релятивистский полет и затем вернуться в родной мир. Да, друзей и семьи уже не будет, но по крайней мере они не завязнут на бесконечной службе внутри звездного корабля! Поддерживая нашу скорость на околорелятивистских рубежах, я пытаюсь сохранить им месяцы жизни, проведенные в ускорении и торможении. А вы говорите об многолетнем ожидании!

–  Уверен, что вы не хотите предложить нам, - сказал первый спикер, - чтобы мы взорвали Лузитанию и уничтожили всех пеквенинос и тысячи людей только для того, чтобы ваша команда не впала в уныние.

–  Я говорю о другом - не хотите взрывать планету? Ладно, но позвольте нам вернуться домой.

–  Мы не может этого сделать, - ответил советник адмиралтейства.
– Десколада слишком опасна, чтобы оставить без надзора восставшую планету.

–  Вы хотите сказать, что отказываетесь от использования Маленького Доктора, несмотря на то что не сделано ровным счетом ничего, чтобы обуздать Десколаду?

–  Мы пошлем наземную команду с предписанием убедиться в точных условиях, сложившихся на планете к настоящему времени, - объяснил советник.

–

 Другими словами, вы подвергнете людей смертельной опасности без малейшего понимания ситуации, хотя существует средство уничтожить опасность, не подвергая риску никого из неинфицированных людей?

–  К такому решению пришел Конгресс, - заявил первый Спикер холодно.
– Мы не совершим ксеноцида, пока остается хоть какая-то законная альтернатива. Все приказы получены и поняты?

–  Да, сэр, - ответил Лэндс.

–  Вы будете подчиняться им?
– спросил первый спикер.

Советник адмиралтейства потерял дар речи. Нельзя оскорблять адмирала флота, интересуясь у него, будет ли он подчиняться приказам.

Но первый спикер не взял назад свое оскорбление:

–  Ну?

–  Сэр, я всегда жил и всегда буду жить в соответствии со своей присягой.

С этими словами Лэндс прервал связь. И сразу повернулся к. Косо, своему офицеру по особым поручениям (ООП) и единственному человеку, который находился вместе с ним в изолированном переговорном отсеке.

–  Вы арестованы, сэр, - сказал Лэндс.

Брови Косо поползли вверх.

–  Так вы не намереваетесь выполнять приказ?

–  Не говорите мне о своих личных чувствах по этому поводу, - попросил Лэндс.
– Я знаю, что ваши предки были португальцами, как и люди с Лузитании…

–  Они бразильцы, - поправил ООП.

Лэндс не обратил внимания на слова Косо.

–  Я укажу в бортовом журнале, что вам не было предоставлено возможности высказаться и что вы совершенно не причастны к любым действиям, которые я могу предпринять.

–  А как же ваша присяга, сэр?
– тихо спросил Косо.

–  Моя присяга состоит в том, чтобы совершать все предписанные мне действия на службе лучшим интересам человечества. Я буду ссылаться на закон о военных преступлениях.
– Они не приказывали вам совершать военных преступлений, сэр. Они приказали вам не делать этого.

–  Напротив, - возразил Лэндс.
– Отказаться от уничтожения этой планеты и подвергнуть смертельной угрозе всех остальных будет гораздо худшим преступлением против человечества, чем осуществление взрыва.

Лэндс вытащил саблю.

–  Вы под арестом, сэр.

ООП обхватил руками голову и отвернулся.

–  Сэр, вы, возможно, правы, а может быть, ошибаетесь.

Но любое ваше решение может оказаться чудовищной, роковой ошибкой. Я не понимаю, как можно принять такое решение в одиночку.

Лэндс приклеил пластырь послушания на шею Косо и, когда лекарство начало действовать, сказал ему:

–  У меня был помощник в принятии решения, мой друг. Я спросил себя, что сделал бы Эндер Виггин, человек, который спас человечество от жукеров, если бы внезапно, в последнюю минуту, ему сказали, что это не игра, а реальность. Я спрашивал себя, что если бы за мгновение до того, как он убил мальчика Стилсона или мальчика Мадрида в его незнаменитых Первом и Втором убийствах, какой-то взрослый вмешался бы и приказал ему остановиться. Подчинился бы он, понимая, что у взрослого нет ни малейшей возможности защитить его впредь, когда его враг снова пойдет в атаку? Понимая, что другого случая может не представиться? А если бы взрослые в Боевой Школе сказали ему: