Дети сумерек
Шрифт:
— Сожалею, но этот вопрос тоже не ко мне.
Люди с микрофонами подпрыгивали, наползали на чёрный мрамор крыльца, точно свора коварных ползучих хищников. Нине показалось, что доктор Малкович сдерживается из последних сил и вот-вот залепит кому-нибудь в объектив каблуком или зонтиком.
— Это правда, что ваши коллеги удрали за границу?
— Доктор, ваши мышки и кролики действительно бегают по потолку?
— Госпожа Малкович, в печати опубликовано интервью с Ингой Тянь. Она работала у вас лаборантом год назад, её покусали взбесившиеся морские свинки и крысята. Значит, уже год назад вы знали, что мутации приводят к агрессии?
—
— Это правда, что Академия наук официально открестилась от ваших опытов?
— Есть ли шанс найти контркультуру для промывки испорченных генов?
— Госпожа Малкович, а вдруг это новый наркотик?
На взгляд Нины, доктор стоически перенесла атаку.
— Признаюсь, я была бы рада такому повороту, — доктор Малкович выдавила улыбку. — Мы бы увидели реального врага и смогли бы придумать, как с ним бороться. Простите меня, больше нет времени.
Нина переключила канал.
На экране возник нервный стриженый дядька, у него дёргались попеременно оба глаза и щека. Дядька тёр ёжик на голове и выплёвывал фразы так быстро, что Нина не успевала воспринимать.
— Не следует делать из мухи слона. Кто такая эта Малкович? Это безответственная болтовня — в разрозненных вылазках хулиганов видеть генетическое заболевание… Мы немедленно примем меры к пресечению…
— Валдис, кто этот псих? — вернулась к разговору Нина.
— Это не псих, а министр внутренних дел. Впрочем, одно другому не мешает.
Камера переехала с министра на кругленькую журналистку.
— Однако… что вы скажете о возможности эпидемии?
— Эпидемии чего? — Веки министра задёргались ещё быстрее.
— Эпидемии агрессии. Эпидемии убийств.
— Я прошу вас не преувеличивать. Никаких эпидемий, просто вылазки пьяных молодчиков… Вы тут, на телевидении, шустрые ребятки, ха-ха… Я всегда жалел, что мы не можем платить столько же, иначе давно бы переманил всех очаровательных ведущих к себе в пресс-службу, ха-ха…
— Выходки пьяных молодчиков? Тогда почему на въездах в город поставили военные патрули? Почему отменены поезда, и гражданские службы ссылаются на ваш приказ?
— Это не мой приказ, я не вправе распоряжаться… Насколько мне известно, решение принималось Советом обороны…
Нина со стоном выключила телевизор. Именно сейчас она остро чувствовала, как ей не хватает отца. Папа был где-то далеко, в тысячах миль к югу, среди айсбергов и чаек. Он не работал на политиков и военных, но всегда всё замечательно и понятно про них объяснял. Если папа чего-нибудь не знал, он записывал вопрос, отправлялся в царство книг и возвращался к дочери вооружённым до зубов. Когда Нина была маленькая, папа сажал её на колени и невероятно увлекательно рассказывал о Южном полюсе, о чудном крае под названием Патагония, о подводных течениях и затерянных сокровищах. Когда Нина подросла, папа продолжал отвечать на её вопросы, хотя порой она вопросами вгоняла в краску и бабушку, и маму. Папочка был самый умный, он приносил самые интересные книги, он брал её с собой на самые толковые фильмы и никогда не повышал голос. И вот сейчас, когда творится такое… такое… как назло, он в экспедиции и ничем не может им помочь. Мамочка у них тоже молодец, она заявила, что будет ходить на работу, даже если в их хосписе никого, кроме неё, не останется. Пока кроме мамочки на работу выходили ещё трое, но неделю назад их штат насчитывал двенадцать человек. Папа, папа, как же его нам не
— Нина, ты не поедешь.
— Валдис, там остался мой реферат. Может случиться всё что угодно.
— Ты слышала — солдаты перекрыли улицы! Метро не работает, половина городского транспорта стоит.
— Валдис, если ты со мной не пойдёшь, пойдёт Тома. Мы не поедем на автобусе. Тут всего четыре остановки, прекрасно прогуляемся.
— Нинуль, я не за себя боюсь.
— Жду тебя через семь минут.
Она положила трубку с твёрдым намерением не подходить к телефону. Телефон звонил ещё трижды, но Нина крепилась, чтобы Валдис не сумел её разжалобить. Позже она проклинала себя за тупость и упрямство.
Если бы она согласилась переждать, Валдис и Тома были бы живы.
19
МЫШИ И БАБОЧКИ
Рокси очнулась в момент, когда первая крысиная морда появилась в просвете окна. Крыса поводила носом и, шустро перебрасывая лапки с присосками, ступила на потолок спальни. Вторая крыса помедлила, тяжело переваливая порожек и струну, на которой висели занавески. Вторая была крупнее и старше, наполовину седая, с мордой, располосованной когтями, и куцым хвостом.
Крысы беззвучно посовещались и двинулись в глубину комнаты, неумолимо приближаясь к торчащей люстре. Их хвосты забавно свисали вниз? — так обычно задираются весёлые хвостики эрдельтерьеров. Только крысы вовсе не излучали веселья.
Они просто искали место, откуда удобнее падать. Рокси покрылась испариной. Надо было вскочить и немедленно бежать, но конечности словно онемели.
Откуда-то доносились неясные шепоты. Всюду шепоты.
Она забыла на ночь закрыть окно.
Видимо, в последние дни наступило относительное затишье, или зверюг отпугнула новая модификация котов-убийц, выведенных с усиленными присосками и широким парусным хвостом. Прежнюю модификацию крысы истребили за неделю и снова начали проникать в верхние этажи жилищ, продвигаясь по отвесным наружным стенам…
Тем не менее, по потолку, они раньше бегать не умели. Зверюги изменялись быстрее, чем люди вырабатывали контрмеры. Рокси с трудом отвечала себе на вопрос, кто и как борется с крысами. Кажется, она многое стала упускать в последние недели. Внимание рассеялось, устойчивые правила поведения оборачивались кашей, из которой иногда выплывало верное слово или действие. Она дрожала под одеялом, обливалась холодным, потом и не могла припомнить, с какой стороны от постели находится дверь.
Шепоты. Шепоты.
Она не могла оглянуться и поискать дверь глазами, потому что следовало непрерывно следить за крысами. Крыс не стоило выпускать из поля зрения ни на секунду! Возле самой люстры они замешкались, бранясь между собой. Их огромные неровные тени раскачивались на белом потолке. Крысы разевали пасти, шипели друг на друга и быстро-быстро высовывали языки. Языки у них стали быстрые, как у хамелеонов, а зубы выдвинулись вместе с удлинившимися челюстями и загнулись внутрь, как у хищных рыб…
Если на секунду прекратить за ними следить, зверюги набросятся сзади. Они только и ждут момента!