Дети воды
Шрифт:
И тогда изнутри показалось удивительное хрупкое и мягкое существо, такое же гладкое, как Том, только очень слабенькое и бледненькое, как ребенок, долго проболевший и пролежавший в комнате без свежего воздуха. Ножки у него едва двигались, и оно оглядывалось кругом с таким смущенным выражением лица, какое бывает у девушки, впервые в жизни попавшей на бал. А потом оно медленно зашагало по травинке вверх.
Том был так поражен, что и слова не вымолвил, лишь таращился во все глаза. Он тоже всплыл наверх и стал смотреть, что же будет дальше.
Стоило неведомому существу оказаться
— Ой, как же ты красив! — сказал Том и протянул руку, чтобы потрогать своего недавнего знакомца.
Но тот взмыл в воздух, повисел так на своих крыльях и опустился рядом с Томом.
— Тебе не поймать меня, я стал стрекозой, королем всех мух! Теперь я буду танцевать на луче солнца, летать над рекой, как ястреб, ловить комаров, и еще я найду себе красавицу-жену, вот что!
И он взлетел повыше и принялся ловить комаров.
— Вернись, вернись! — закричал Том. — Как ты прекрасен! Мне так одиноко, поиграй со мной, а я не стану тебя ловить!
— Да тебе и не поймать меня, но я полетаю и вернусь и поболтаю с тобой. О, какое огромное дерево, какие на нем листья!
Это был всего лишь куст, но ведь до сих пор король мух видел лишь водяные растения, а они никогда не бывают такими высокими, как на суше. Кроме того, он был близорук, как все стрекозы, которые видят не дальше ярда от своего носа (как и многие люди, хотя они совсем не так красивы, как он).
Что же, он вернулся и рассказал Тому о том, что видел. Он очень гордился своей окраской и роскошными крыльями, но, если ты помнишь, сначала он был беспомощным уродцем, так что его можно простить. Он много рассказывал о том, что видел на лугах и в лесу, а Тому нравилось слушать — сам-то он ничего не помнил. Так они и подружились.
Рад сказать, что Том многому научился в тот день и долгое время никому не причинял зла. Вскоре личинки привыкли к нему и показывали, как строятся их домики, а потом он наблюдал, как лопается кокон и из него вылетает совсем другое существо, крылатое, живущее не в воде, а в воздухе. Иногда он мечтал о том, чтобы и у него были крылья.
Помирился он и с форелями, они быстро забывают обиды. Часто они играли в зайца и гончих, и Том пытался подпрыгивать из воды, чтобы перевернуться в воздухе, как рыбка, и упасть обратно, но у него никог* да ничего не получалось. Больше всего ему нравилось' смотреть, как рыбки ловят мух, пролетающих слишком низко над водой, и жуков, падающих с ветвей деревьев прямо в воду. А еще он любил наблюдать за зелеными гусеницами, которые вдруг спускались на своих зеленых канатах с дерева почти к самой воде, а потом неизвестно почему подтягивались обратно, сматывая канатик в клубок.
Часто Том ловил все, что попадалось — гусениц, комаров, мух — и отдавал их своим друзьям-рыбкам. Может быть, не очень хорошо по отношению
Но вскоре он перестал ловить мух, потому что случайно познакомился с одной из них, и вот как это случилось.
Как-то раз Том нежился на солнышке, ловил мошек и отдавал их форели, и тут он увидел незнакомую муху, темно-серую, с коричневой головой. Муха была еще маленькая, но старалась вести себя, как большая (как и многие из вас); склоняла голову, трясла крыльями, расправляла ножки и топорщила волоски на брюшке. Вместо того, чтобы улететь, мушка села Тому на палец и пропищала тонюсеньким, пронзительным голоском:
— Спасибо, пока не надо!
— Что? — спросил Том, немного удивленный такой наглостью.
— Не надо мне твою ногу, можешь не выставлять ее, я и на пальце хорошо себя чувствую! Ах, слетаю-ка я к своей семье, а потом вернусь поболтать с тобой, пожалуйста, не убирай ногу, она мне пригодится!
Через пять минут мушка вернулась и примостилась на ноге Тома, болтая без умолку:
— Ты что же, живешь под водой? И что там хорошего? Я тоже там жила, но там так грязно, что я решила: пора это прекратить. Вылетела на поверхность и оделась, нравится тебе мой наряд?
— Нравится, — ответил Том.
— А теперь я отправляюсь танцевать! — запела мушка.
И она улетела и танцевала три дня и три ночи, пока не свалилась в воду, где ее и съела проплывавшая мимо рыбка (но Том этого не знал).
А как-то раз Том сидел на листике кувшинки вместе со своим другом — королем стрекоз. Тот наелся комаров и теперь засыпал на солнышке, лениво болтая с Томом о тех временах, когда они оба еще жили под водой.
И вдруг Том услышал очень странный звук, ворчание, пыхтение, скрипение, подвывание, как будто бы в один мешок сунули двух голубей, девять мышей, трех морских свинок и крохотного щенка, да и пустили мешок плыть по течению.
Он посмотрел туда, откуда доносился шум, и увидел зрелище столь же странное, сколь и сопровождавший его звук: по воде катился огромный шар, и казалось, что он сделан из мягкого коричневого меха, на солнце он сверкал, как стеклянный. В то же время это был и не совсем шар, потому что временами он разворачивался и расползался в стороны, а потом снова свертывался в шар. И шум от него все усиливался да усиливался.
Том спросил короля стрекоз, не знает ли тот, в чем дело, но его приятель был слишком близорук и ничего не увидел. Тогда Том ловко прыгнул в воду и поплыл вперед. И что же? Оказалось, что плывут, катаются, валяются, ныряют, веселятся, дерутся, целуются, кусаются, размахивают лапами и свертываются в один шар четыре или пять чудесных зверьков.
Но стоило самой большой зверюшке увидеть Тома, как она кинулась за ним с криком:
— Скорее, детки, тут кое-что съестное!
Она кинулась на беднягу Тома, сверкая злыми глазами и ухмыляясь так, что виднелись все ее острые зубы. И хотя Тому она показалась очень красивой, он подумал про себя: «Красив тот, кто красиво поступает», и тотчас нырнул, спрятался между корнями кувшинки, а потом начал ее дразнить.
— А ну вылезай, а не то будет хуже! — пригрозила старая выдра.