Дети восточного ветра
Шрифт:
– В таком случае, добро пожаловать в Барнол-Семь.
*******
После весьма неловкой ночевки Дин проснулся в одиночестве – монахи отправились по своим делам. Без манипуляторов его тело справлялось с утренней рутиной медленно и неохотно. Он смотрел как его кофе подгорает на плите, но мыслями был в одновременно в нескольких других местах. В уме он уже разбирал монашеский бот, вез запчасти к сбитому катеру и ставил их на место разными способами.
Работа спорилась, механик уже собрался покинуть док, но получил сообщение – его ждали в городском управлении.
Управляющий назначил Дина, ответственным за гостей – раз юноша уже их принял, пусть ещё и накормит и покажет город, будь на то желание путников. А ещё велел проследить, чтобы их личный транспорт был готов к отбытию в ближайшее время. Механик возражать не стал.
Выйдя наружу Дин тяжело вздохнул и предложил монахам пообедать у себя и заодно рассказать, чем их огорчил управляющий. Бот Дина был только двухместным и Андж учтиво отказался от транспорта, сказав что его огромная туша дойдет до дока сама.
Всю дорогу девушка отрешенно смотрела на проплывающий мимо скудный пейзаж пограничного городка. В полном молчании они добрались до кухни в бытовке и Дин начал возиться у плиты. Он хотел как-то разрядить обстановку, но ничего путного на ум не шло. Он вызвал экран с камерами у входа, в надежде, что Андж уже на подходе. К его удивлению, монах просто сидел на крыльце, попыхивая своим агрегатом. А затем повернулся к камере и подмигнул. Дин посмотрел на Дади, скромно сидящую за столом, и снова на экран — монах с ехидной ухмылкой все ещё смотрел в камеру и кивал, явно на что-то намекая. Сам того не ожидая, Дин вполне ясно понял на что.
– Откуда вы, сида? – спросил Дин.
– Из монастыря Калат, – после недолгой паузы ответила Дади.
– Разве его не забросили? Дальше на восток никто вроде бы не живет.
– Теперь никто. Я и учитель — мы последние, – девушка отвечала с явной неохотой. И тоской в голосе.
Дин решил сменить тему, а заодно подать еду на стол. Глядя как ловко он раскладывает посуду, не проливая ни капли, девушка спросила:
– Ты постоянно их носишь? – спросила она указывая на портупею с манипуляторами.
– Без них как без рук, – ответил механик, складывая свои лишние «руки» за спиной, чтобы сесть за стол. Он сделал вид, что размешивает свой рамен вилкой, которую держал странным образом – всем кулаком и зубцами вниз, словно для удара. На самом деле он украдкой смотрел в тарелке трансляцию с камеры у крыльца. Андж тоже как-то следил за происходящим в бытовке, ибо жестами на камеру давал понять, что надо продолжать разговор.
– А сюда вас что привело? Ну, кроме того, что больше вы бы никуда дойти не смогли.
– Паломничество, – ответила девушка. Она с отсутствующим видом смотрела на свой суп. Тут Дин понял, что она тоже смотрит на крыльцо и получает от своего учителя команды. – Я должна посетить четыре города и выполнить четыре просьбы. Но ваш управляющий сказал что от нас ничего не требуется.
– Чем больше
Дади попробовала бульон и выловила из миски немного лапши.
– Приемлемо, – ответила она, явно по указке своего учителя. Дин тоже смотрел через камеру в этот момент и видел как монах бьет себя ладонью по лицу.
– Вам нужно выполнить любые просьбы, или есть какие-то правила?
– Прошение должно исходить от всего народа. Или от того, чьим голосом он говорит. Как ваш управляющий. Это основные правила.
– Может, вам стоит поговорить с людьми?
– Управляющий уже отказал. Боюсь мне придется отправиться дальше.
Оба приступили к еде в молчании. Но девушка срезу прервалась, явно получив очередное послание от учителя через суп, и сказала:
– Я бы хотел осмотреться. Покажите мне город, Надин-сати.
*******
Экскурсия по Барнолу-Семь выдалась короткой, но вполне содержательной. Первой остановкой была кантина, сожженная наемниками. Затем была главная улица, повидавшая немало лиха как от пиратов, так и от тех, кто им должен был противостоять.
Последней остановкой была скважина, являющая собой конгломерат насосных установок, цистерн и небольших зданий, нагроможденных друг на друга в центре города и посвященных одной единственной функции — добыче воды. Дин имел право приходить сюда и иногда помогать ремонтникам, поэтому вместе с Дади они спокойно прошли и также спокойно гуляли по территории. Девушка быстро затерялась в лесу протекающих труб, подъедаемых ржавчиной конструкций и работающих машин. Тут и там им попадались рабочие, с некоторым Дин перебрасывался парой слов. Если гостья из монастыря и вызывала у кого-то любопытство, никто его особо не показывал — рабочий день был в разгаре, у всех были дела по важнее. По дороге обратно в док Дин спросил:
– Ну и как вам наш городок, сида?
– Выглядит устало.
– Да. И вы ещё не видели, сколько нашего труда уходит оплату “услуг” кучки бандитов, приставленных сюда корпорацией и сжигающих что-нибудь каждые полгода или около того. Без этого пункта длинном в списке забот, у нас были бы силы взбодриться.
Девушка ничего не сказала, только вопросительно подняла бровь.
– По вашему это не стоит вашего вмешательства, сида?
– Возможно. Но правила…
Дин чувствовал сомнение своей спутницы. А ещё он уже чувствовал укол совести за то, что собирался этим воспользоваться.
– Прошение должно исходить от народа или того, кто может говорить за него, верно? Я в таком случае, – Дин откашлялся, – как глава портовой службы, я уполномочен говорить от имени людей, трудящийся и живущих в наших доках.
Это не было ложью. Но право это он получил потому, что был сыном управляющего. А также прочие докеры видели это право в гробу.
– И от их имени, – продолжал механик, – я прошу вашей помощи. Разве не для этого созданы ордена? Помогать, направлять, рассеивать мглу неопределенности?