Дети войны
Шрифт:
Остальные ребята промолчали, но во взглядах их затаилось сочувствие Володиным словам.
– Выражайся ясней, – не выдержала Фруза, – я знаю, думаешь: девчонка… Разве у нее хватит смелости повести на настоящее дело… Ведь так?
Володя не ответил. Но ни он и никто из ребят так не думал.
Слишком свежа в памяти была история, которая произошла две недели назад на шоссе Витебск – Полоцк, история, инициатором которой была Фруза.
Накануне им выдали наганы, как личное оружие. И вот Фруза предложила
Она выбрала троих, самых смелых – Володю и Илью Езовитовых и Марию Дементьеву, привела их в кустарник возле шоссе и организовала засаду. Огонь открыли по первой же машине, которая шла, набитая гитлеровцами. Вреда врагу не причинили, а сами едва унесли ноги, когда немцы, остановив машину, бросились окружать кустарник.
Крепко тогда досталось от комиссара. Но и она сама поняла, что нельзя напрасно рисковать, растрачивать силы и энергию на мелочи.
И все-таки нетерпение ребят она понимает. У них уже есть тол, мины, оружие. А им все говорят: не спешите, подождите. Когда же им поручат настоящие, боевые дела?
Ее размышления прервал осторожный стук в окно. Фруза насторожилась. Стук повторился. Что случилось?
В том, что это пришел связной партизан, Фруза не сомневалась. Но почему домой? В последнее время с целью предосторожности все задания оставлялись под валуном, возле маяка, который комсомольцы прозвали «партизанским дубком». Значит, что-то важное. Внимательно слушает она короткий и четкий приказ.
И с каждым словом связного Фрузу охватывает все большее волнение. Наконец то!
Как долго и как нетерпеливо она и ее товарищи ждали этого дня!
И вот приказ: им поручают на шоссе Витебск – Полоцк уничтожить мост.
– Партизанам стало известно, что этими днями по шоссе пройдут колонны автомашин с важным военным грузом, – сообщила Фруза, собрав возле маяка членов комитета. —
Мы должны задержать немецкий транспорт. А когда у взорванного и сожженного моста соберется много машин, ударят партизаны.
Действовать надо осторожно, чтобы не выдать себя и не провалить весь план. Это же наше первое боевое задание.
Вечером, когда стемнело, пятеро комсомольцев собрались в кустарнике недалеко от деревни Зуи.
– Пошли. «Пробираться будем друг за другом, на небольшом расстоянии», – говорит Фруза.
Первым на знакомую тропу вышел Володя Езовитов. Прошел несколько метров, осмотрелся, прислушался. Вокруг тишина. Наполовину прикрытая тучей, едва серебрила полевую дорогу луна.
За Володей шли Женя и Илья Езовитовы, Федя Слышанков
Замыкала шествие Фруза. Комсомольцы обошли болото, пригнувшись, пошли по топкому лугу. Вот и Ловжанский ров. Еще несколько десятков шагов – и смельчаки у реки. Над головой огромной крышей чернел настил моста. Мост охранялся. Действовать надо было очень осторожно
Володя и Федя тихо пробрались под мост, облили керосином несколько бревен, заложили мину замедленного действия. Почти одновременно вспыхнули два огонька, которые через мгновение разрослись в багровое пламя.
Комсомольцы бегут через ров, переходят вброд речку и останавливаются только в кустарнике возле Зуев. Здесь они чувствуют себя в безопасности.
– Горит! – любуется огромным пламенем Володя.
Затаив дыхание, все молча следят за пылающим мостом.
И вот взрыв! Мост рухнул.
Фруза всматривается в лица друзей, но в темноте они кажутся одинаковыми. Девушке хочется узнать, о чем думают комсомольцы теперь, после своей первой диверсии.
– А все же жаль, – неожиданно, будто рассуждая вслух, говорит Федя. – Красивый был мост! Строили всей деревней…
– Ну и ошалеют же фашисты! – воскликнул Женя.
Фашисты действительно ошалели от неожиданного удара.
По приказу коменданта к месту пожара и взрыва была послана специальная команда. Но спасти мост уже было нельзя. Ничего не дали и поиски диверсантов.
Так начались будни комсомольского подполья, полные борьбы, риска, дерзости.
Как-то Нина Азолина, работавшая в комендатуре, сообщила, что из Витебска приехал какой-то важный чиновник, зондерфюрер Карл Борман, который интересуется действиями партизан.
«– Завтра он возвращается назад», – сказала Нина.
– Видимо, готовится карательная экспедиция, – мелькнула догадка у Фрузы.
– Может, он, этот зондер, что-нибудь важное везет. «Нельзя ему дать вернуться», – сказал Володя Езовитов.
Володиным предложением, потом, раздельно произнося слова, проговорила:
– Хорошо. Действуй! Только будь осторожен.
Теперь она знала, на что способен этот находчивый парень. Ему можно поручить самое смелое, самое рискованное дело.
Ночью Володя незаметно пробрался через окно в сарай, где стояла автомашина приезжего фашиста, подложил мину замедленного действия под сиденье.
И утром, едва только блестящий «оппель–капитан» выехал за Оболь, машина вместе с зондерфюрером и тремя офицерами, которые его сопровождали, была разнесена взрывом мины.
Комсомольцы заметили, что все воинские эшелоны подолгу стояли на станции Оболь.
Здесь заправляли паровозы водой. Это было не случайно: на перегоне Полоцк – Витебск партизаны уничтожили все водокачки. Обольская была единственная уцелевшая.
Сообщили об этом в партизанский отряд и получили приказ уничтожить водокачку.
В отряде изготовили специальную толовую шашку в виде куска антрацита и переправили ее Фрузе.
Кому же поручить эту операцию? Ведь пробраться к водокачке нелегко. Она охранялась днем и ночью.