Дети закрытого города

Чурсина Мария Александровна

— Давай я попробую найти эту самую Жаннетту? Может, уговорим её пообщаться с классом. А что, сказала бы, что ты хорошая, и она ушла не по твоей вине, и всё успокоилось бы.

Она снова попыталась улыбнуться. Идея Антона была не так уж плоха, во всяком случае, она оказалась гораздо лучше, чем пустота внутри Веты, но ей уже ничего не хотелось. Она покачала головой.

— Спасибо, конечно…

— Думаешь, Жаннетта просто так ушла четвёртого сентября? — выдохнул он.

Вета расправила на коленке полу плаща,

которую загнул ветер и обернулась. Выстукивая по картонной коробке торта чёткую дробь, Антон смотрел в небо.

— А?

— Четвёртого сентября, — повторил он и моргнул. — Странно. Я думал, когда учителя решают уйти на пенсию, они уходят летом, а не отведя классный час с любимыми детьми. Понимаешь? Может, ты поспрашиваешь о ней в школе?

— Ну, поругалась с кем-нибудь. Пожилые люди бывают очень нервные. Со злости бросила всё. — Вета вспомнила вдруг, как в первый день столкнулась на лестнице с взволнованной растрёпанной женщиной. Она или нет?

Ветер зашуршал листьями, разогнал голубей с асфальтовой дорожки.

— Холодно, — вздохнула Вета. — Давайте по домам?

Ночью позвонил Март. Сонный и злой от этого Антон поднял трубку, косясь на закрытую входную дверь.

— Ну?

— Ыть, — без особых предисловий начал тот. — Я тут подумал. У нас верёвка сохранилась?

— Какая ещё верёвка? — буркнул Антон, ловя перед собой в воздухе чёрных мушек, и понимая, что это всего лишь выкидывают фокусы непривыкшие к яркому свету глаза.

— На которой девочка повесилась.

Март днём на работу вообще не явился, и Антон уже начал подумывать, а не пишет ли тот рапорт о переводе в другой город. Роберт обычно так и избавлялся от ненужных сотрудников.

— Какая ещё девочка сдалась тебе посреди ночи?

— С пугалом.

Плохое слово повисло в ночном воздухе. Антон подумал и отступил из коридора назад, в дверной проём комнаты. Растягивая спиральку провода, посмотрел в открытое настежь окно. Сентябрьская душная темнота заползала на подоконник. Вдалеке мерцали серебристые огни.

— Слушай, всё. Дело закрыто, девочка признана невменяемой. Никакого пугала, — заговорил он быстро.

— Да знаю, что Роберт тебе по голове уже постучал, — прервал его Март. — Ты просто скажи, верёвка сохранилась?

— Должна вообще-то. Куда ей деваться. А тебе она зачем?

— Надо, — коротко отозвался Март и бросил трубку.

Поглядев на себя, взлохмаченного и хмурого, в зеркало Антон выключил свет и ушёл обратно, спать.

Глава 5. По кругу

Это так нервирует. Отражение наверняка корчит мне рожи, стоит только отвернуться от зеркала. А по коридору шастают привидения.

Пятое сентября.

Утром Март выложил

ему всё.

— Я вчера искал одного человека, весь город проехал, пока нашёл. Забрался в какие-то трущобы, даже не знал, что здесь такое водится.

Антон держался — не курил, хотя с каждым вдохом утреннего прохладного воздуха нарушить негласный запрет хотелось всё больше.

— Ну и как? — Ему, в общем-то, было всё равно, но Март смотрел прямо и ждал ответа. Не отворачивался. Не давал шанса отвести глаза.

— Нашёл. Он, правда, мялся долго, но в итоге всё рассказал. Теперь мне нужна та верёвка.

Антон морщился, как от головной боли, от яркого света: солнце выплывало из-за высоток и заглядывало в их окна на пятнадцатом этаже. Отчаянно блестели стёкла в соседних домах. Напряжённый силуэт Марта на фоне окна чернел и двоился.

— Так что тебе Роберт сказал?

— Ыть, — он расстроено махнул рукой и пошёл наливать в кружку воды из тёплого ещё чайника. Чай был отвратительный, пах сеном и мятой земляникой, и сразу же наводил на мысли о несчастном кустике, раздавленном пробегавшей мимо лошадью. — Мне нужно здесь остаться.

— Так он говорил тебе писать рапорт о переводе? — сказалось само собой. Чтобы пережить неловкую паузу, Антон нашёл на столе дырокол и прижал его прохладным дном ко лбу.

— Вообще-то нет, — ядовито заметил Март и тут же горестно вздохнул. — Но сделал последнее предупреждение.

«Так обычно и бывает», — решил Антон. Тот, за кого просят, у кого «где-то там» знакомые, в один прекрасный момент должен начинать шевелиться ради собственного благополучия. А не хочется, не привычно. Потому что привычно получать пряники по мановению пальца некого дяди.

— Роберт сказал не трогать больше дело девчонки. У нас ещё пять, какое желаешь?

Он подвинул на край стола безобразную стопку папок, из середины которой торчал неизвестно как туда затесавшийся старый билет на поезд.

— Нет, если я взялся за что-то, я доведу это до конца.

Кружка с грохотом опустилась на жестяной поднос, служивший обеденным местом.

— Ну, как знаешь, — пожал плечами Антон. Топать и размахивать руками у него не было ни малейшего желания. Выгонят — туда ему и дорога. — Дело уже в архиве.

— Без бумажек обойдусь, — скривился Март.

И вышел, хлопнув дверью. Искать ещё повешенных девочек что ли.

— Не забудьте сдать тематические планы и планы воспитательной работы. Да, и на счёт родительских собраний… — Лилия опускала очки на переносицу и смотрела внимательно и пронизывающе.

В компании уверенных в себе женщин за сорок и одного мужчины-физика Вета чувствовала себя бактерией под микроскопом. Шевелила жгутиками на предметном стекле.

— Такая молоденькая, — сказали за её спиной.