Детка. Навсегда...
Шрифт:
Как и сказал "гусар", за одним из столов сидел парень, лет двадцати восьми. Больно молод, конечно, для управляющего, но, мне кажется, тут хоть обезьяну поставь руководить, сильно заведение не испортится. Итак все не фонтан.
– Здрасьти.
Бочком подобралась ближе. В глаза напустила дури. Нужно соответствовать образу. Мотя, решила для себя называть его именно так, мысленно, конечно, поднял на меня взгляд и несколько минут рассматривал. Он меня, я – его.
Да. Вряд-ли старше, чем изначально подумалось. Светлые, какие-то мышино-серые волосы длиннее обычного, а оттого, честно говоря, кажутся сальными. Черты лица мелкие. Узкие губы, глубоко посаженные глазки, острый нос. Шапокляк, только в мужском обличье. Зато рубашка с блестящими запонками,
Перед Мотей на столе красиво расположились пара салатиков, солянка и запотевший графин водки с рюмочкой. Чтоб я так жил! Вот это должность у парня, однако.
– Чего тебе?
– Так это.. Я по поводу работы. Ищу место посудомойки или уборщицы. Слыхала, у вас вроде нужда такая образовалась. Я все могу, если что.
Управляющий налил алкоголя в стаканчик, хлебанул его одним глотком, закусил салатиком, а затем откинулся на золоченую спинку кресла, изучая меня с ног до головы. Судя по масленнистому взгляду, увиденное ему весьма нравилось. Ну, что скромничать, я красивая и это факт. Этакая Моника Беллучи в молодости. За данный образ, полностью отличающийся от моего настоящего, уплачено столько, что было бы странно выглядеть не на пять звезд. Правда, сейчас главное не переборщить.
– Очень работа нужна?
– Угу.
Для достоверности шмыгнула носом и напустила еще больше дури в глаза.
– И что, на все готова, лишь бы работу получить?
Мотя положил ладонь куда-то в район паха. Да ладно! Никак на интим намекает? Беседа становится более интересной.
– Конечно, дяденька. Работа мне ща прямо позарез.
От моего "дяденьки" парня немного перекосило. Ну, а что ты думал, милый, не все просто в этой жизни.
– Ну. Не знаю... Настроение у меня поганое. Вот если бы ты, малышка, помогла мне его поднять...
– Чаво поднять? Давайте подниму.
– Пойдем тогда, наверное, в кабинет. Там удобнее будет.
Мотя, порадовавшись, что девка сразу сообразила, о чем речь, взглядом указал в угол, где виднелась дубовая дверь. Ага. Разбежалась. Придурок даже не догадывается, сколь сильно рискует важными для мужчины частями тела, озвучивая подобные предложения.
– Так зачем ходить? Я вам, дяденька, и тут его подниму.
– Эммм… ну, тут как-то несподручно...
– Да ладно вам! Ща все будет.
Я бросила рюкзак на пол, уперла руки в бок, топнула одной ногой и заголосила так, что с кухни выглянула обслуга ресторана, а от входа прибежал "гусар", плюнув на свой пост.
– В огороде завелися колорадские жуки. Обойдемся без картошки, лишь бы были мужаки!!! Эх!
– Это что? – вылупился на меня Мотя.
– Как что? Частушка. Вы ж сказали, настроение поднять. Еще песню могу. Ща. Ээээх, мороз, мороооооз, не морозь меняяяяя...
Петь я не умею совсем. Со слухом тоже беда. Там не просто медведь на ухо наступил, там целая медвежья семья потопталась, а оттого, звуки, которые вылетали из моего рта сложно назвать песней. Скорее это было похоже на мартовский ор загулявшей кошки. Бедный Матвеюшка. Лицо у него стало грустное-прегрустное, глаза печальные-препечальные. Оно и понятно. Пришла красивая девка, а выгляжу я значительно моложе, года на двадцать три-двадцать четыре, которую Мотя всей душой настроился поиметь под рюмочку водки. Тем более, раз нужна работа, так можно и не церемониться. Он, наверное, мысленно уже нагнул меня через свой рабочий стол, а там, может, и через стул, не могу точно знать направление мотиных фантазий, и жарил по полной. А тут такой облом. Девка то ли с придурью, то ли просто идиотка. И главное, на это представление сбежался весь персонал, стоят по углам, хихикают. Они-то, зная своего начальника, отлично понимают, чего парню на самом деле хочется. А я раскорячилась перед ним, как пионерка в школьном хоре, и тщательно
– Хватит!
Даже кулаком по столу долбанул. Не вынесла душа поэта позора мелочных обид, как говорил классик.
– Ты это... Хорош выть… петь. Уже поднялось настроение, дальше некуда. Иди вон, на кухню. Там работы вагон. Наталья скажет, что делать. Оплата каждый день. Испытательный срок пройдёшь, посмотрим. Может, на постоянку возьму.
Мотя еще раз окинул взглядом мою грудь, а бюстгальтер, надо отметить, не ношу по политическим убеждениям, тяжело вздохнул, видимо, напоследок представив, как сказочно смотрелись бы эти сисечки в его ладонях, но потом снова встретился со мной глазами, убедился, что в моих полностью отсутствует разумная адекватная мысль, и махнул рукой в сторону кухни. Иди, мол, с глаз долой.
Я мысленно усмехнулась и пошла к высокой, краснощекой женщине в белой поварской шапочке, которая, судя по всему, и была Натальей.
Эх, Мотя, Мотя, куда ты удумал писю свою совать, дурачок. Я ж тебе сейчас, можно сказать, жизнь спасла. Как бы то ни было, первая часть плана прошла успешно. Я в нужном месте. Осталось дождаться вечера и появления того самого Марата. А дальше посмотрим.
Глава шестая
Мое сольное выступление стало гвоздем программы. Наталья, оказавшаяся шеф-поваром, веселилась больше всех.
– Слушай, ну, ты, конечно, огонь. Так Матвея красиво отшила. Он все время подкатывает яички к новым симпатичным девочкам. Все официантки это прошли, да и кухня тоже. Главное, пожаловаться некому. Хочешь работать, приходится периодически позволять вот такое. Не поверишь, однажды даже ко мне лез, а я далеко не красотка.
– Почему пожаловаться не можете? Тут же есть какой-то хозяин, владелец?
Женщина посмотрела на меня, как на умалишенную.
– Марат? Ты чего? Он приезжает, мы лишнего слова сказать боимся. Сама увидишь, скоро явится. Сегодня, вроде, у них тут мероприятие намечается, поэтому все в такую рань уже на работе. К тому же, Матвей это чисто номинальное лицо, но с полным набором прав в управлении рестораном. Если без подробностей, которые тебе не особо нужны.
В этот момент в кухню проскользнула бледная официантка.
– Черт, хозяин заявился.
Девчонка выглядела настолько напуганной, что это даже было странно. У нее тряслись руки и губы, а в глазах стояли слезы. Что за изверг такой, крайне мне интересно. Я бросила намывать посуду, и, не снимая ужасного цвета желтых резиновых перчаток, подошла к двери, а затем осторожно ее приоткрыла, дабы иметь возможность видеть зал.
Напротив Моти, так же развалившись за столом, обозначился новый участник нашего марлезонского балета. Мужчина лет тридцати двух – тридцати пяти что-то недовольно вычитывал управляющему. При этом, совершенно не парясь, параллельно наливал себе водки в только, видимо, принесенную рюмку, опрокидывая одну за одной. Пожалуй, его можно было назвать весьма привлекательным. Чем-то похож на Сталлоне в молодости. Такие же опущенные уголки глаз, немного кривой, явно давно сломанный нос, пухловатые, но красиво очерченные губы, которые кривятся в ухмылке, стрижка аккуратная, под белой, обтягивающей торс футболкой перекатываются мышцы. Парень однозначно следит за собой. Мммм... Брюнет. Прямо слабость у меня к темноволосым мужчинам. Но самое главное, данный персонаж был мне знаком. Весьма даже.
Помнится, встретила я его… буквально за пару месяцев до своего бегства от Дена.
Мы сидели в ночном клубе Воропаева. Был небольшой перерыв с заказами. Хозяин в тот момент решил дать маленький отпуск своей Детке. Ден пил, а я разглядывала окружающих и мечтала о свободе. Завидовала танцующим и веселящимся телочкам. Большинство из них были с парнями, меньшая часть в компании с подружками. Мне казалось, это охренеть, как здорово, иметь возможность делать, что тебе хочется.
– Ден?