Детские годы Багрова-внука. Сказки
Шрифт:
Поплыла рыба, будто танцуя, и поёт во всю мочь:
Плавниками трепеща,
И зубаста да тоща,
Пищи на обед ища,
Ходит щука вкруг леща!
Маленькие рыбёшки кружатся и хором орут:
Вот так штука!
Тщетно тщится щука
Ущемить леща!
Вот
Плыли, плыли, чем выше – тем всё быстрее и легче, и вдруг Евсейка почувствовал, что голова его выскочила на воздух.
– Ой!
Смотрит – ясный день, солнце играет на воде, зелёная вода заплёскивает на берег, шумит, поёт. Евсейкино удилище плавает в море, далеко от берега, а сам он сидит на том же камне, с которого свалился, и уже весь сухой!
– Ух! – сказал он, улыбаясь солнцу, – вот я и вынырнул.
Воробьишко
У воробьёв совсем так же, как у людей: взрослые воробьи и воробьихи – пичужки скучные и обо всём говорят, как в книжках написано, а молодёжь – живёт своим умом.
Жил-был желторотый воробей, звали его Пудик, а жил он над окошком бани, за верхним наличником, в тёплом гнезде из пакли, моховинок и других мягких материалов. Летать он ещё не пробовал, но уже крыльями махал и всё выглядывал из гнезда: хотелось поскорее узнать, что такое божий мир и годится ли он для него?
– Что, что? – спрашивала его воробьиха-мама.
Он потряхивал крыльями и, глядя на землю, чирикал:
– Чересчур черна, чересчур!
Прилетал папаша, приносил букашек Пудику и хвастался:
– Чив ли я?
Мама-воробьиха одобряла его:
– Чив, чив!
А Пудик глотал букашек и думал:
«Чем чванятся – червяка с ножками дали – чудо!» И всё высовывался из гнезда, всё разглядывал.
– Чадо, чадо, – беспокоилась мать, – смотри – чебурахнешься!
– Чем, чем? – спрашивал Пудик.
– Да не чем, а упадёшь на землю, кошка – чик! и – слопает! – объяснял отец, улетая на охоту.
Так всё и шло, а крылья расти не торопились. Подул однажды ветер – Пудик спрашивает:
– Что, что?
– Ветер. Дунет он на тебя – чирк! и сбросит на землю – кошке! – объяснила мать.
Это не понравилось Пудику, он и сказал:
– А зачем деревья качаются? Пусть перестанут, тогда ветра не будет…
Пробовала мать объяснить ему, что это не так, но он не поверил – он любил объяснять всё по-своему. Идёт мимо бани мужик, машет руками.
– Чисто крылья ему оборвала кошка, – сказал Пудик, – одни косточки остались!
– Это человек, они все бескрылые! – сказала воробьиха.
– Почему?
– У них такой чин, чтобы жить без крыльев, они всегда на ногах прыгают, чу?
– Зачем?
– Будь-ка у них крылья, так они бы и ловили нас, как мы с папой мошек…
– Чушь! – сказал Пудик. – Чушь, чепуха! Все должны иметь крылья. Чать, на земле хуже, чем в воздухе!.. Когда я вырасту большой,
Пудик не верил маме; он ещё не знал, что, если маме не верить, это плохо кончится. Он сидел на самом краю гнезда и во всё горло распевал стихи собственного сочинения:
Эх, бескрылый человек,
У тебя две ножки,
Хоть и очень ты велик,
Едят тебя мошки!
А я маленький совсем,
Зато сам мошек ем.
Пел, пел да и вывалился из гнезда, а воробьиха за ним, а кошка – рыжая, зелёные глаза – тут как тут.
Испугался Пудик, растопырил крылья, качается на сереньких ногах и чирикает:
– Честь имею, имею честь…
А воробьиха отталкивает его в сторону, перья у неё дыбом встали – страшная, храбрая, клюв раскрыла – в глаз кошке целит.
– Прочь, прочь! Лети, Пудик, лети на окно, лети…
Страх приподнял с земли воробьишку, он подпрыгнул, замахал крыльями – раз, раз и – на окне!
Тут и мама подлетела – без хвоста, но в большой радости, села рядом с ним, клюнула его в затылок и говорит:
– Что, что?
– Ну что ж! – сказал Пудик. – Всему сразу не научишься!
А кошка сидит на земле, счищая с лапы воробьихины перья, смотрит на них – рыжая, зелёные глаза – и сожалительно мяукает:
– Мя-аконький такой воробушек, словно мы-ышка… мя-увы…
И всё кончилось благополучно, если забыть о том, что мама осталась без хвоста…
notes
Примечания
1
Жемчуг бурмицкий – крупный круглый жемчуг.
2
Самоцветные камни – драгоценные камни, красные (рубины), синие или голубые (сапфиры).
3
Сажень – старорусская мера длины (=2,1336 метра).
4
…да для моей казны супротивного нет – достаточно денег, чтобы всё выкупить.
5
Тувалет – туалет, зеркало.
6
Беспорочный – без повреждений, трещин, без изъяна.
7