Детские игры

Мэрфи Уоррен

Порка прекратилась.

Высокий спросил тщедушного напарника:

— Ты закончил?

— Готово, — ответил тщедушный, все еще не спуская Элвина с колен.

— Хорошо. Итак: кто велел тебе прикончить Уорнера Пелла?

— Мисс Кауфперсон. Это было ее задание. Она меня заставила. Иначе я бы не стал.

— Ладно, — молвил высокий. — Если окажется, что ты водишь нас за нос, Элвин, то мы примемся за тебя снова. Тебе понятно?

— Да, сэр, понятно. Вы приметесь за меня вдвоем. Понятно, сэр.

— Хорошо.

Элвина снова подняли

на руки и положили обратно на койку. Он почувствовал, как ему надавили за ухом, — и тут же погрузился в сон. Утром он взглянул на брусья решетки, и ему показалось, что к ним никто не прикасался. Значит, это был всего лишь дурной сон? Но потом он пригляделся к брусьям и по зазубринам на краях понял, что их все же выломили, а потом поставили на место.

У Элвина мигом пропал аппетит.

Римо молча шагал прочь от исправительного заведения плечом к плечу с Чиуном, задумчиво пиная носком ботинка пустую банку.

— Кое-чего я все-таки не понимаю, папочка.

— Кое-чего? Если бы ты попросил меня догадаться, о чем речь, то я ответил бы: «Всего». Что же показалось тебе таким необычным?

— Сегодня днем я не мог ударить ребенка, даже когда он целился в меня из револьвера. У меня не поднималась рука. Ты утверждал, что это нормально, и нес какую-то ересь насчет того, что на детей надо воздействовать только любовью.

— Да. И что же?

— А вечером ты сам излупил Элвина в камере за милую душу. Почему ты можешь сделать то, чего не могу сделать я?

— Тебе действительно невдомек, почему Мастеру под силу то, что неподвластно тебе? О, как же честолюбивы твои притязания!

— Оставь свои лекции, Чиун. Почему?

— Для того, чтобы ударить ребенка, взрослый должен быть уверен, что он действительно взрослый.

— Ты хочешь сказать, что я ребенок? Я? В моем возрасте?

— С точки зрения Синанджу, ты еще молод.

— Я — ребенок?.. — не унимался Римо. — Я? Ты это хочешь сказать?

— Я уже сказал все, что хотел сказать. И не стану продолжать объяснения без конца, иначе это превратится в брюзжание. А я не брюзга.

Глава 9

Из коридора донеслось чье-то посвистывание. Полное отсутствие слуха у свистящего вкупе с эффектом Допплера сделали мелодию неузнаваемой.

Свистун остановился. Теперь он находился непосредственно за дверью, поэтому появилась возможность догадаться, что в фальшивом исполнении звучала мелодия песни «Я — Женщина».

Звякнул ключ в замке, дверь открылась, и Сашур Кауфперсон вошла в свою квартиру.

Свист прервался примерно в тот момент, когда хозяйка квартиры воздела руки к небесам, увидев посередине своей гостиной Римо и Чиуна. Она помедлила и не стала закрывать за собой дверь.

— Вы? Что вам нужно?

— Просто поговорить. Закрой дверь, — сказал Римо.

Сашур взглянула на него. Римо кивнул, и она закрыла дверь.

— Начнем с Элвина Девара, — сказал Римо. — Зачем ты заставила его убить Уорена Пелла?

— Кто тебе это наговорил?

—

Элвин Девар. Я ответил на твой вопрос. Теперь пришла твоя очередь отвечать. Зачем ты велела мальчишке убить Пелла?

Сашур взглянула на часы, потом вошла в гостиную и опустилась на бархатный диван с хромированными подлокотниками.

— Видимо, мне придется все рассказать.

— Я бы рекомендовал поступить именно так, — молвил Римо.

Чиун не обращал внимания на их разговор. Он увлеченно изучал стены, сплошь увешанные картинами, представлявшими собой, по его разумению, напрасную трату холста и красок. Обнаружив на противоположной стене коллекцию золотых монет в рамке, он направился к ней.

— Прямо не знаю… — начала Сашур. — У Пелла возникли неприятности. Он оказывал на детей неблагоприятное влияние. Их поведение становилось, так сказать, антисоциальным.

— Продолжай, — подбодрил ее Римо.

— В общем, я донесла на Пелла школьной администрации, а он принялся меня запугивать, и тогда я…

— Брось, — отмахнулся Римо. — Эта версия не пройдет. Я знаю, что вы с Пеллом были замешаны в операции с детьми-убийцами. Знаю, что дело пахло огромными деньжищами. Так что не вешай мне на уши лапшу насчет школьной администрации. Выкладывай правду!

— Ладно, — вздохнула Сашур. — Мы с Пеллом были любовниками. Поэтому я и развелась с мужем. Пелл вовлек меня в эту историю с детьми. Потом, когда мужа убили, я побежала к Пеллу, и он сказал, что дело плохо, но ему, дескать, не о чем беспокоиться: он сдаст меня полиции как убийцу мужа! У кого мог быть более серьезный мотив для убийства? Завещание-то было составлено на меня! Мне грозила перспектива кончить жизнь на электрическом стуле.

— Абсурд, — бросил Римо.

— Вовсе не абсурд, если знать, что за человек был мой муженек и с какими гангстерами он имел дело там, в Детройте. Я запаниковала и велела Элвину пристрелить Пелла.

— Кто руководил вашими операциями?

— Разумеется, Пелл.

— Каким образом он узнавал, где скрывается жертва?

Сашур пожала плечами.

— Не знаю. Он сам всем этим занимался. Он давал мне имена, а я сообщала их детям… Слушай, — встрепенулась она, — все это в прошлом. Пелл мертв. Возможно, я поступила плохо, но одно доброе дело я все-таки сделала, расправившись с ним. Оставь меня в покое! Ты ничего не добьешься, выдав меня властям.

Римо покачал головой, заметив, как Сашур снова взглянула на часы с таким широченным кожаным ремешком, который естественнее смотрелся бы на ручище у портового грузчика.

— Ты ничего не приобретешь, выдав меня полиции, — проговорила Сашур. — Зато я готова тебе щедро заплатить. Ты получишь столько, сколько пожелаешь.

Чиун отвернулся от стены и улыбнулся Римо.

— Как это характерно для западного мышления — считать, что за деньги можно купить все и вся!

— Бери мои картины, — не унималась Сашур. Она подняла глаза на Чиуна. — Мою коллекцию золотых монет!