Детский остров (Кора из Интергпола)

Булычев Кир

Ко не могла бы сказать, что отец Вероники ей понравился, но она полагала, что лучше любой отец, чем безотцовщина. Настоящий родитель – как хозяин для бездомной собаки. Это означает, что у тебя будет свой угол и миска. А если порой ты получишь затрещину, значит, тебе временно не повезло. Тому же, кто живет в детском доме, не повезло надолго. Так что Ко считала своим долгом понравиться чужому отцу в расчете на то, что Веронике это пойдет на пользу. И лучше пускай папа не разглядывает ее в упор. А то еще уловит разницу…

– Я искренне тебе обрадуюсь, как только ты докажешь, что ты моя дочь, – сказал профессор. –

Но пока у меня нет никаких доказательств.

– Неужели сердце вам не подсказывает, папа? – спросила Ко.

– Нет, – ответил отец, – сердце мне ничего не подсказывает. И как оно может подсказывать, если я не видел тебя с двухлетнего возраста?

– Кто меня украл?

– Милая, не пори чепуху, – остановил Ко муж, – если бы мы знали, кто это сделал, зачем было тебя искать по всей Вселенной?

– Вот именно, – сухо заметил профессор.

Между тем машина профессора миновала разностильные здания игорных домов, музеев, библиотек, казино и отелей и въехала в жилой район, где тесно стояли особняки и коттеджи пенсионеров, окруженные ухоженными садиками и огородами. Многие пенсионеры подрабатывали тем, что разводили экологически чистую морковь и спаржу.

Дом профессора, возле которого тот притормозил, отличался от прочих пенсионерских жилищ своей очевидной мрачностью. Он представлял собой бетонный куб с забранными стальными решетками узкими окнами. Вход в дом располагался на втором этаже, и к нему вела узкая железная лестница. Вокруг дома не было ни травинки – каменные плиты образовывали гладкую серую площадку, обнесенную сетчатой изгородью с колючей проволокой сверху.

– Вот и мое скромное жилище, – сказал профессор, давая три гудка.

В ответ на них над воротами загорелся луч сканера, который обежал машину, сообщил данные в компьютер, опознавший машину хозяина дома, и ворота медленно растворились.

– Почему бы вам не развести цветы? – спросила Ко, первой вылезая из машины.

– Я ненавижу растительность, – искренне откликнулся профессор дю Куврие. – Она страшно неаккуратная и отовсюду лезет. Земля должна быть ровной и желательно плоской.

– Правильно, – угодливо улыбнулся Артур, которого совершенно не удивила реплика профессора.

– А кошек вы любите? – спросила Ко.

– Я все живое не выношу, – ответил профессор. – И надеялся, что моя дочь пошла в меня.

– Если я ваша дочь, то, значит, я не пошла в вас, – сказала Ко.

– Еще одно разочарование, – ответил профессор, первым поднимаясь по лестнице. – Не первое и не последнее в жизни. Я научился быть философом.

Налетел порыв ветра, встрепал волосы, его редкие, тронутые сединой волосы. Спина у профессора была узкая и согбенная, как могильный холмик.

Профессор остановился перед стальной дверью, ведущей в его дом.

– Это я, – сказал он двери.

Дверь не среагировала на звук его голоса.

– Откройся! – приказал профессор.

На двери загорелась красная лампочка. Но она все равно не открылась.

– Черт возьми эту технику! – вскричал профессор, но тут же спохватился, вытащил из кармана гребень и аккуратно восстановил свою прическу.

И тут же, будто смилостивившись, дверь отворилась.

– Узнала, – сообщил профессор своим спутникам.

Он первым прошел в дверь, зажег свет, потому что окна пропускали его

слишком мало, и пригласил гостей в скудно обставленную комнату, посреди которой стоял стол без скатерти, вокруг – четыре или пять стульев.

– Я вас не угощаю, – сказал профессор. – По крайней мере, пока мы не выяснили с вами отношения. Итак, давайте перейдем к делу. Садитесь и говорите. Первой пускай говорит так называемая дочь.

– Я ничего не знаю, папа, – ответила Ко. – Пускай говорит Артур.

– Вам придется услышать романтическую историю, – сказал Артур.

Он положил перед собой на стол тонкую синюю папку.

– Только покороче, – ответил профессор. – Я очень занят. Мне сегодня нужно разобрать маврикийских динозавров, к тому же я должен надиктовать несколько писем. Так что выкладывайте вашу романтическую чепуху покороче. В двух словах.

– После прискорбной неудачи с Кларенс… – начал Артур.

Профессор поморщился.

– Не надо о Кларенс. Мне противно даже вспоминать об этом.

– Мы продолжали поиски…

– Стойте! – вмешалась Ко. – Расскажите все с самого начала. Как я родилась и куда делась.

– Ты хочешь сказать, что тебе никто и ничего не рассказал? – удивился профессор.

– Ничего.

– Идиоты! – рассердился профессор. – Почему скрывали?

– Мы не хотели специально готовить девочку, – сказал Артур. – Лучше, чтобы все получилось спонтанно. Потому что у нас на этот раз нет никаких сомнений.

– Помолчите!

Профессор постучал кулаком по столу, и из стола вылез стакан с газированной водой. Профессор отхлебнул, не предлагая гостям, и заговорил:

– Пятнадцать лет назад, когда моя жена была еще жива, некие негодяи украли нашу двухлетнюю дочку Веронику. Похитители потребовали за ее возвращение миллион кредитов. Такой суммы у нас, конечно же, не было – откуда могут быть такие деньги у простого профессора и домохозяйки? Так что мы обратились в полицию за помощью. К сожалению, у нас здесь не полицейские, а клинические идиоты. В последний момент они спугнули похитителей, и те исчезли вместе с моим ребенком. Моя жена вскоре заболела и умерла, потому что ее организм был крайне ослаблен страданиями. Я постарел на двадцать лет. Но нашу дочь так и не удалось отыскать. Я не раз давал объявления в газеты, обращался в ИнтерГпол, к частным сыщикам… и все безрезультатно. Наша дочь так и не нашлась. Я остался бездетным вдовцом… И вдруг… вдруг в прошлом году я получил письмо от князя Вольфганга дю Вольфа, который сообщал мне, что поставил своей целью бороться со злом и несправедливостью, что он якобы откуда-то узнал о том, что мою дочь некогда украли. И что он надеется вернуть мне моего ребенка. Я, должен сказать, обрадовался, потому что в моем доме я чувствую себя одиноко. Плохо коротать последние годы без родных.

Еще бы, подумала Ко. Ты как одинокий рыцарь в замке – кто к тебе пойдет в гости?

– Я согласился, чтобы они приехали и привезли Кларенс, так, по уверению князя Вольфганга, назвали в приюте мою дочь. Вот они и приехали…

– Случилась ошибка, – вмешался Артур. – Роковая ошибка. Это была не та девочка. Все совпадало в Кларенс, за исключением главного, – Артур с прискорбием развел руками.

– Это была самозванка! И вы участвовали в обмане! – Профессор уткнул худой палец в бок Артура.