Детский сад-8
Шрифт:
Более того. Теперь Коннор отчётливо видел все ранее либо невидимые, либо смутные символы и знаки, составляющие густую паутину заклинаний и ритуальных друидических сплетений. И пока равнодушно отмечал: достаточно бега его и Хельми, чтобы эти знаки тёмных друидов не просто пропускали их двоих, но разрушались… А ведь они всего лишь вновь обрели свои силы…
Прикосновение он ощутил не сразу, а вот следом вопрос услышал чётко:
“Ес-сли он умер, зачем мы бежим?”
“Я некромант, - быстро, пока пальцы Хельми касаются его плеча, напомнил Коннор.
– Если получится,
Пальцы дракона пропали с его плеча
Он заменил слово “успеем” на “получится”, потому что чувствовал себя полностью виноватым. Забыть, что тёмные друиды могут принести в жертву живое, мало того - разумное существо, и спокойно думать о том, что время восстановления капищ - это время отдыха для братства! И радоваться этому отдыху!..
Оба так спешили, что не стали и думать о том, что их может встретить на капище. Или кто. И как от них оборониться. Поскольку об оружии друидов - тёмных - им мало что известно… Мельком Коннор думал об этом, но впервые в жизни не собирался что-то планировать. Мрачной тенью возникала мысль, что он готов убить всех друидов, каких найдёт возле капища. И погубленная ими жизнь, жертва, принесённая камню-вампиру, - это хорошая отмазка для братьев, которым он обещал никого не убивать…
Кажется, Хельми думал о том же. Коннор вновь вздрогнул от его прикосновения к плечу. Несколько неуверенно дракон спросил:
“Что будем делать - там, у капища? Ес-сли там будут друиды?”
И опять Коннор на бегу оскалился - злясь на себя.
“Подожди, Хельми. Я сейчас прослушаю пространство!”
“Жду!”
Дракон проверять пространство не стал, доверившись мальчишке-некроманту. И Коннор понял его: не полностью трансформированные крылья с боевыми когтями надо поддерживать в определённом состоянии - на всякий случай, если придётся вступить в бой. А это трудно. Одно дело - полное перекидывание в драконью ипостась, другое…
“Хельми, они уходят!”
“Значит, там будет только…”
Дракон оборвал себя на полуслове. Но Коннор знал, что Хельми хотел сказать. Да, там будет только жертва. И про себя решил, что так лучше: будет время для того бедолаги, который тёмным друидам попался…
… Через несколько минут они не споткнулись о вампирский камень только потому, что он даже сквозь воду, сбивающую информацию, почти лучился самодовольством.
И Коннор встал перед капищем. Хельми напротив. Оба склонились над жертвой…
“Я очень устал… - медленно и вязко подумал мальчишка-некромант, неверяще глядя на торчащие рёбра и уходящую в камень, обтекая кости, плоть, которая словно стаивала с тела.
– Я и правда очень устал…”
Чувство вины влезло в душу: камень жрал отданную ему жертву, и Коннор буквально слышал свистящий звук, с которым капище, только что снявшее с человека его личные пространственные силы, сейчас уже высасывало его плоть. Мальчишка-некромант отвернулся.
Холодная ладонь дракона опустилась на его плечо.
“Коннор, что не так?!
– крикнул Хельми.
– Я не понимаю! Объяс-сни! Почему камень так быс-стро с-сожрал его?!”
Больше всего Коннору хотелось рывком
Вода била по ссутуленным плечам, и росло, наконец, не только понимание, что произошло, но и обида, что он своими руками устроил всё это… Тёмные друиды, небось, неплохо повеселились, глядя, как активно камень сжирал принесённую ему жертву… Обида на себя самого… Он думал, что повзрослел, а он… Селена же говорила: надо просчитывать результаты или последствия своих поступков - именно так поступают взрослые, а он… самоуверенный, он…
“Коннор, не молчи!” - рявкнул Хельми, дёрнув его за плечо.
“Это из-за меня… это из-за меня!..
– сквозь зубы сказал мальчишка-некромант, удерживая гнев, готовый вот-вот вырваться из-под контроля.
– Когда я увидел, что тебя нет… Я обозлился, ударил по камню - и расколол его. И сейчас… эти трещины сожрали жертву… Из-за меня… А то бы успели…”
“Забудь!
– зарычал юный дракон.
– Иначе ты будеш-шь виноват и в с-смерти второго! Бежим! С-с этим камнем разберёмс-ся позже!”
Рыкнуть-то Хельми рыкнул - насчёт разборок попозже. Но, прежде чем отвернуться от капища, он бесцеремонно схватил человеческие останки за те же рёбра и отбросил жертву подальше от капища.
Бросившийся от капища дальше, Коннор всё же с каким-то злорадством услышал неразличимый для обычных существ обиженный вой вампирского камня. И то же злорадство помогло ему прийти в себя, перестать кривиться из-за злых слёз. Перестать быть слабым. Хельми прав: впереди гонка по мёртвому лесу. Впереди - попытка спасения ещё двоих живых.
Ноги шлёпали по грязи, порой вязли в ней так, что приходилось останавливаться и выдирать их чуть не из трясины. Дракон бежал близко, так что именно он снова первым начал разговор.
“Ты узнал его?”
“Кого?” - удивился Коннор.
“Жертву. Это тот парниш-шка, за которым мы погналис-сь”.
– Что?!
– не выдержав, вслух переспросил мальчишка-некромант.
Но Хельми “услышал” его удивление и ответил:
“Я узнал его по ос-статочному прос-странс-ству”.
“Это значит, что они настолько легко относятся к жизни даже собственных учеников?! Но ведь они… разумные существа…”
“Вс-сё гораздо хуже. Это значит, что с-следующие двое - тоже подрос-стки!”
“Это я знаю… Осторожно!”
Дракону повезло: Коннор чувствовал его руку на своём плече, а потому успел схватиться за неё и дёрнуть Хельми в сторону, а потом покатиться в сторону, падая вместе с ним. Громадное, где-то в пять обхватов, как показалось Коннору, древо (деревом как-то неловко было называть этого исполина) рухнуло поперёк их пути. Впрочем, “рухнуло” - тоже неподходящее слово для того действия, которое увидели ребята, стремительно убравшись с места падения древа. Обрушилось - вот что произошло. Обрушилось, будто непрочное строение - частями, которые под ливнем уродливыми кусками разлетались повсюду. Один обломок даже шлёпнулся рядом с Коннором, чтобы тут же ввязнуть в гнилую почву.