Детское время
Шрифт:
— А сколько нужно?
— А это мы еще с отцом твоим считали: один процент доучить до инженеров, полпроцента — до врачей. Два процента до фельдшеров и акушерок, два процента — до техников и мастеров на производстве.
— То-то у Маркуса на заводах техников три четверти работающих…
— У Маркуса, вдобавок как раз его техники — не выпускники министерства образования, а специалисты, подготовленные на его заводах. Я не против такой подготовки, наоборот только за, но пусть этим занимаются уже непосредственно на заводах. Мы же готовим не рабочих, техников или инженеров, а только личинки рабочих! Мы готовим людей, которых уже на работе легко собственно работе и научить, не более того!
— Можешь тише говорить, я и так прекрасно
— Ну излагай.
— Если совсем грубо, то при почти полумиллионе ежегодных выпускников школ я не могу закрыть чуть даже меньше трехсот тысяч рабочих вакансий. На заводах и фабриках, я имею в виду. Просто потому что ты права: очень много выпускников предпочитает сразу идти куда-то работать, а куда-то для мало что умеющих делать — это строительство. Причем позиция «бери больше, кидай дальше». Тоже работа нужная, но по прикидкам года через три-четыре произойдет абсолютное насыщение нашей экономики чернорабочими…
— Ага, заколдованный круг, о котором Ярославна уже лет пятнадцать как постоянно напоминала. Родители — разнорабочие, зарабатывают мало. Дети стараются пораньше зарабатывать начать — и вынужденно опять же в разнорабочие идут…
— Есть идеи, как из этого круга вырваться?
— Это обойдется в приличную сумму, но, мне кажется, со временем вложения окупятся.
— А если по сути?
— Пьеса в двух частях. Поскольку вынудить таких ребят учиться мы не можем, да и права не имеем, будем их стимулировать. Откроем дофига вечерних школ, причем тем, кто в них учиться пойдет, сократим рабочий день с десяти часов до восьми, причем с сохранением зарплаты. Не навсегда, а, скажем, на два года. И отдельно заводам и фабрикам профинансируем целевые ПТУ, то есть выделим отдельные средства на обучение выпускников таких вечерних школ. Целевые средства, чтобы выпускник вечерней школы стипендию получал в размере своего чернорабочего заработка. У нас чернорабочий сколько сейчас получает, гривенник в день? Думаю, не разоримся…
— Если таким образом подучить сто тысяч человек в год…
— Десять тысяч в день, обучение займет девять месяцев…
— И по шесть дней в неделю… Двести сорок дней, примерно два с половиной миллиона… Да, скорее всего с финансовой точки зрения справимся. Я еще подумаю, чего можно Риму побольше продать… Тебе сколько времени потребуется, чтобы программу вечерних школ подготовить?
— В начале августа готова будет, только ты не забудь лишних денежек учителям выкроить.
— Не забуду, я с этого и начну. А ты пока подумай, как такие школы организовать на строительстве дорог — копатели-то в основном там кучкуются…
Глава 7
Ларс Северов был просто одержим идеей «обеспечения своим киловаттом каждого человека». И при этом был убежден, что «ждать милостей от природы», то есть финансирования и поставок всего нужного оборудования «из центра» будет делом практически безнадежным. Просто потому, что вся нужная продукция уже распланирована на годы вперед. Однако это только продукция тех заводов и фабрик, которые уже работают — ну и тех, которые по плану заработают скоро. Но ведь никто «инициативу с мест» не запрещал, так что если путь к поставленной задаче проложить, скажем, несколько извилистый…
Завод в Северске Ларс заложил пять лет назад, и еще осенью двести девяносто первого из сборочного цеха вышел первый генератор мощностью в полтора мегаватта. Турбину для этого генератора изготовил другой завод, построенный еще отцом — «Лемминкэйненовский механический завод». Ну а то, что для изготовления турбин на заводе пришлось построить новый цех — так это всего лишь цех, а не новый завод. Да и рабочие в новый
В Скандинавском промышленном районе вообще с кадрами особых проблем не было. С квалифицированными кадрами, ведь при населении в три миллиона человек школы и училища выпускали ежегодно по девяносто тысяч молодых парней и девчонок, работать хоть как-то обученных. Причем «хоть как-то» не означало «кое-как», просто из этого количества всего тысяч десять-пятнадцать готовились по программам работы в сельском хозяйстве. Вот такой был в Скандинавии перекос: природа для сельского хозяйства была не самая подходящая, поэтому «на прокорм населения» и людей готовили минимум. Достаточно, чтобы в каждом доме не переводились яйца, свинина или курятина (а в последнее время многие хозяйства начали активно разводить и привезенных из Америки индюшек), молочные продукты, овощи свежие. Еще довольно много льна выращивали, а хлеб — ну плохо он тут растет, на него и силы отвлекать смысла не было ни малейшего: проще зерно привезти и в обмен отправить сыр или консервы мясные. Ну и продукцию многочисленных «механических заводов» конечно.
Северский завод теперь выпускал по одному полуторамегаваттному генератору каждую неделю, а раз в месяц с завода отправлялся «на места трудовой славы» генератор мощностью в двенадцать мегаватт: очень много было в стране горных речек, на которых не воткнуть гидростанцию было бы просто… неразумно: ну чего в них вода бесплатно-то течет? Правда с постройкой электростанций были некоторые проблемы, связанные с нехваткой цемента. Но ведь вовсе не обязательно плотину строить бетонную, вот Олех давно уже отработал технологию строительства плотин из камня, а уж камня тут было сколько душенька пожелает. И Ларса волновало лишь то, что по самым скромным прикидкам с горных рек можно получать гигаватт двадцать энергии, а пока даже в планах на следующие пять лет выходило даже чуть меньше одного. Но ведь планы можно и перевыполнить…
Кати Клее очень хотела поехать на пуск первого агрегата ДнепроГЭС, но, все тщательно обдумав, предпочла смотреть на это мероприятие по телевизору. А почти самый большой телевизор, с экраном чуть больше метра по диагонали, стоял дома у Кати-первой, так что смотрела она на происходящее в гостях. Ведь до Катиной квартиры нужно было всего на два этажа подняться, а от Москвы до ДнепроГЭС было гораздо дальше, и в восемьдесят восемь лет этому как-то придается большое значение.
Телевизор был почти полностью изготовлен на заводе в Александрове, только экран, каким-то чудом все еще работающий, был взят от «древнего» телевизора Михалыча. На самом деле таких «чудес» было два, второй — уже с полутораметровым экраном — стоял в старом Лизином доме, где теперь обосновались Оля с Никитой. Но больших проблем с подключением этого экрана к телевизору не доставило: почему-то «телевизионных дел мастера» изначально очень скептически отнеслись к вакуумным кинескопам и вот уже два года как завод выпускал устройства с экраном на светодиодах. Которые подключались точно так же, как и «древние мониторы», разве что пока экраны делались двадцатисантиметровые — зато уже цветные.
Вероятно, телевизор просто не может передать всей торжественности момента, всей радости тех людей, которые строили-строили и наконец построили, поэтому долго разглядывать экран у собравшихся возле него дам не получилось. Скучно было — а вот просто «поговорить» все оказались вполне готовы. Все всё ещё живые старушки-«попаданки»: Кати, Лера, Брунн, Ксюша, Алёна, Вика и Лида. Почти все: Велта из своей Вологды последние несколько лет вообще не выезжала. Катя Великая подошла когда телевизор уже выключили, молча налила себе чаю и уселась в уголке, внимательно слушая разговоры «старших коллег»: