Детство Чика
Шрифт:
Чик прошел свой квартал, завернул на улицу, где жил Славик, и уже издали понял, что там ничего не случилось. Окна были распахнуты, на улицу лился праздничный свет, а когда Чик проходил мимо дома, он услышал музыку и взрывы смеха.
Минутная горечь предательства заволокла душу Чика. Он дошел до конца квартала и почему-то повернул назад, хотя мог дать кругаля и вернуться домой с противоположной стороны. Ему еще раз хотелось пройти мимо этого дома. Нет, ни за какие награды он бы теперь туда не вошел, но ему почему-то хотелось еще раз пройти мимо. Ему
Или еще что-нибудь. Чик теперь больше всего думал о завтрашнем дне. Ему было бы завтра ужасно стыдно встречаться со Славиком. Странно, вдруг подумал Чик, предают тебя, а почему-то стыдно тебе. Конечно, можно было этого Суслика завтра налупить! Но тогда будет еще стыдней. Раз налупил, значит, очень дорожил этим праздником!
Только он поравнялся с домом, как распахнулась дверь и оттуда высыпали мальчики и девочки. И среди них – предательство, кругом предательство! – Ника!
Так вот почему Славик его не пригласил, потому что он пригласил Нику и хотел быть с нею без него. Коварство! Коварство! Чик даже не знал, что они знакомы! Но когда же он прошел во двор?! Конечно, тогда, когда Чик сидел еще дома и ожидал его.
– Чик, – воскликнул Славик, – а я забыл за тобой заскочить! Что ж ты сам не пришел? Ха! Ха!
– Да я в кино был, – небрежно бросил Чик, изо всех сил держа себя в руках.
– Вот и проводишь Нику, – сказал Славик, – а то ее некому провожать!
Ника подошла к нему как ни в чем не бывало. Чик был поражен, что ни Славик, ни она не испытывают никакого чувства вины. Мальчики и девочки шумной гурьбой отправились в сторону центра, а Чик со своей спутницей пошли в обратную сторону. Чик молчал, и она молчала. Главное, ничего не показывать.
– Он что, тебя приглашал? – вдруг спросила Ника, взглянув на него бледнеющим в темноте лицом.
– Кажется, – сказал Чик, держа себя в руках, – а тебя?
– Нет, – сказала Ника, – я была у подруги, а он зашел за ней и уговорил меня.
У Чика немного отлегло от сердца. Значит, он все-таки к ним во двор не заходил.
– Обо мне что-нибудь говорили? – спросил Чик с некоторой тревогой.
– Нет, – сказала Ника, – о тебе никто не вспоминал…
До этого Чик хотел, чтобы так оно и было, а теперь почему-то стало обидно: предадут и даже не вспомнят!
– Ты знаешь, Чик, – вдруг добавила Ника. – Славик мне кажется каким-то глупым… А некоторым девочкам он нравится… Почему он все время подхихикивает?
Лейся, освежающий ливень, лейся на душу! Нет, Нику не проведешь своими хихиканьями и шлепаньем в носках по тротуару!
– Глупый! – всколыхнулся Чик. – Да он просто идиот!
– Зато папа у него такой добрый, такой славный, – вздохнула Ника.
– Насчет отца не знаю, – сказал Чик, – но Суслик, он и есть Суслик.
Был чудесный майский вечер. Кругом летали светляки. Чику всегда казалось, что светляки, грустно вспыхивая, ищут в темноте потерянный день. Сами вспыхивают светом и
Ника шла рядом, спокойно перебирая ногами в белых носках. Бледнело лицо, мелькали носки. Вдруг Ника легким движением руки поймала светляка и вложила его под прядь своих волос. Казалось, она сорвала в воздухе цветок и украсила им свою голову. И Чик вспомнил, как во время похода за мастикой они шли по каменной стене и она срывала розы и втыкала их в свои волосы. Они молчали. Светляк, вспыхивавший под прядью волос, высвечивал ее как бы ждущее ухо. Ждет да ждет. Ждет да ждет. Чику стало так хорошо, что он совсем забыл о Славике.
Но на следующий день Чик опять все вспомнил и уже никогда не мог забыть своей обиды, хотя Славику ничего не говорил. Славик чувствовал, что Чик охладел к нему, но никак не мог понять, в чем дело. Месяцы шли. Иногда Славик пытался что-то вспомнить и взглядом даже как бы просил Чика подсказать, в чем дело, но Чик ничего не подсказывал.
И вот сейчас, когда Чик увидел Славика, стоявшего рядом с Бочо и следящего, как большие мальчики тяжелыми царскими пятаками куют и куют деньги, он понял, что час возмездия настал.
– Чик, – крикнул Бочо, только теперь заметив его, – сыграй лучше со мной! Суслик со мной не хочет играть.
В это время Славик уже спрыгнул с цементного тротуара на немощеную улицу, и деньги сами тяжело звякнули у него в кармане. Чик тоже тряхнул карманом. Было чем тряхнуть.
– А что с тобой играть, – ответил Славик, на мгновение обернувшись в сторону Бочо, – у тебя – ха! ха! – всего двадцать копеек!
Чик любил Бочо, но сейчас он ему не мог объяснить, почему не хочет с ним играть.
– Потом, потом, – кивнул он ему и взглянул на Славика.
– В «орла-решку»? – спросил Славик, имея в виду, что место, удобное для «расшибаловки», на тротуаре занято.
Чик кивнул. Дичь сама шла на охотника.
– Чур, я первый! – крикнул Славик и достал пятак.
Опять договорились играть по десять копеек. Славик подкинул пятак и сразу выиграл. Он слабовато подкидывал. Потом дважды выиграл Чик. Потом опять Славик. Славик как-то слабовато подкидывал. Он начал играть сравнительно недавно и поэтому еще не научился лихо подкидывать монету.
– У тебя что, руки слабые? – спросил Чик.
– Как так?! – возмутился Славик и подставил Чику полусогнутую руку, показывая силу своих мускулов.
Чик внимательно пощупал мускулы Славика. Да, мускулы были неплохие, но Чик сделал вид, что у него по этому поводу остаются немалые сомнения и только дальнейшая игра Славика может рассеять их.
– Попробуй повыше, – сказал Чик.
– Могу и повыше, – согласился Славик.
Игра пошла живей. Но Чик не так часто выигрывал, как хотелось бы. Дело в том, что здесь земля была сухая и твердая и пятак слишком высоко отскакивал, нарушая Великий Закон, открытый Чиком во сне при помощи маленькой старушки.