Детство Менолли

Славич Никас

Никто - ни сидящие дети, ни подоспевшая служанка, ни тем более сама Менолли - не решался прервать чудную песню. Девочка слушала с наслаждением, стараясь запомнить слова, хотя некоторые из них были для неё незнакомы. А мужчина - видимо, тот самый арфист - продолжал петь, казалось, не обращая внимания на появившихся у порога гостей. Но на самом деле он их прекрасно видел.

"Кажется, это она, та самая девочка Менолли, - подумал Петирон.
– Что ж, чем раньше она начнёт у меня заниматься, тем лучше". Закончив петь, он приглашающе указал на несколько свободных стульев, предлагая девочке садиться. Менолли робко прошла в комнату, стараясь ничего не задеть.

–

Пока наша новая ученица выбирает себе место, - не менее звучным, хотя и старческим голосом сказал арфист, - я напомню вам всем, для чего я сейчас пел общеизвестную балладу. Это важный и очень полезный урок, постарайтесь запомнить его. Вы видите здесь множество инструментов, - он широким жестом обвёл всю комнату, - и каждый из них по-своему хорош. Но вы их можете не взять в морское плавание или в дальний путь, поэтому вам понадобится один-единственный, самый главный инструмент. Как вы думаете, дети, что это?

– Байябан!
– заявил мальчуган на Оборот старше Менолли. Он, видимо, тоже ещё не выговаривал "р". Девочка припомнила, что иногда видела его гуляющим вместе с другими детьми на песчаной косе. Она села на свободный стул рядом с ним.

– Гитара!
– сказал высокорослый парень.

Арфист лишь покачал головой.

– Вы их тоже можете не взять с собой, но есть инструмент, который имеют большинство людей, он всегда при себе, вот только не все умеют им пользоваться. А ведь он нужен не только арфистам, но и каждому человеку. Этот инструмент сложно показать, потому что он вот здесь, - Петирон дотронулся рукой до своей шеи.
– Речь идёт о голосе. Он может быть высокий и низкий, крикливый и тихий, чарующий и грубый, нежный и металлический, - все эпитеты арфист произносил именно такой интонацией, о которой говорил.

Менолли с интересом слушала арфиста, не всё, правда, понимая, но при этом ловя каждое слово. А Петирон тем временем продолжал:

– Без хорошо поставленного голоса или без умения им пользоваться нельзя перекричать шум штормовых волн на море, позвать на помощь, если вы попали в беду, отдавать приказы, подобно правителю Янусу, просить о чём-либо, когда вокруг шумно. Вы все слышали сейчас мой голос - и в песне, и в речи, и чувствуете, что с его помощью я могу исполнить любую мелодию без инструментов. Но теперь я хочу послушать ваши голоса, и не в хоре, как это часто бывает, а каждого в отдельности. И начнём мы с новенькой.

Менолли от неожиданности оторопела. Она с трудом привстала со стула, чувствуя, как дрожат исцарапанные коленки.

– Не бойся, детка, разве я голован, чтобы кусаться?
– ласково спросил арфист.
– Давай познакомимся. Меня зовут Петирон, а тебя?

Он, конечно, прекрасно знал имя, но хотел услышать её голос.

– М-меня?
– чуть заикаясь, переспросила девочка. Затем глубоко вдохнула, стараясь поменьше волноваться, и ответила звонко: - Менолли.

– Хорошее имя, - кивнул арфист.
– И голос у тебя есть, он радует мой слух, вот только умеешь ли ты петь? Или ещё слишком мала для этого?

Набравшись смелости, Менолли ответила:

– Немного умею.

– Тогда спой нам... вот, например, детскую песенку про море, ты же её знаешь?

Менолли кивнула: ребята часто использовали песню как считалку.

– Мойе волнуется аз, мойе волнуется два, мойе волнуется тьи, мойе, водить выходи!
– несколько торопливо пропела Менолли, немного поморщившись: никак не поддаётся эта буква р!

"Неплохо, вполне неплохо, - оценивающе подумал Петирон.
– Есть над чем

поработать, но, кажется, я не ошибся - у девочки есть и голос, и слух, по крайней мере, она почти не сфальшивила".

– Хорошо, Менолли, для начала достаточно. Думаю, тебе будет интересно заниматься вместе с нами и узнать, как же справиться с волнением и овладеть таким чудным инструментом, как голос. И другими заодно. А теперь я хочу послушать остальных, - арфист ладонью указал на знакомого малыша, и тот следом за Менолли повторил слова считалки.
– Нет, вовсе не обязательно повторять одно и то же, - покачал головой арфист.
– Пусть остальные попробуют исполнить другие песни.

Девочка с интересом слушала, обращая внимание на то, какие замечания и советы даёт Петирон. Но остаться на занятии до конца ей не удалось: неожиданно в комнату вошла Мави. Увидев младшую дочь среди других учеников, она недовольно посмотрела сначала на Менолли, а потом на служанку. Прерывать Петирона она сразу не решилась, но, когда он сделал паузу, чтобы дать ей слово, Мави гневно произнесла:

– Моя дочь будет здесь учиться, когда я этого захочу - я, а не какая-то служанка! Я сама её приведу сюда - в своё время. А теперь прошу меня извинить, но я вынуждена забрать Менолли с собой.

– Но, мама...
– робко начала девочка.

– Никаких но! Ты должна слушаться меня и во всём помогать. А на занятия к арфисту ещё успеешь. И, Петирон, я прошу вас позже зайти ко мне для важного разговора.

Менолли не знала, что мама, не обнаружившая девочку и служанку в своих покоях, сильно разозлилась и на них, и на Селлу. Правда, сначала Мави решила, что они ушли гулять, но никого не нашла и на побережье. Возвращаясь в холд, она услышала через открытые окна, как поёт Менолли, и разозлилась ещё больше: ведь какая-то служанка решила отвести девочку на занятия, даже не спросив разрешения у её матери! Мави прервала урок у арфиста, опасаясь очередных слухов - ей всё время казалось, что люди начнут говорить, что Менолли с её звонким голосом и более светлым, чем у Януса, лицом, родилась не от правителя Полукруглого, а от Петирона.

И вот теперь Мави, схватив Менолли за руку и проигнорировав предложившую помощь служанку, вывела дочь из комнаты. По лицу девочки текли слёзы; она негромко всхлипывала, плача от несправедливости: только она нашла занятие себе по душе, и тут её так грубо от него оторвали!

Петирон недовольным взглядом проводил уходящих. Ему совершенно не нравилось то, что в последнее время правители холда начали вмешиваться в его занятия, забирая некоторых учеников якобы для важных и серьёзных дел. Причём, как правило, выбирали они тех, кто проявлял хоть какие-то музыкальные способности. Получалось, что Мави и Янус, видя, что с некоторыми Петирон занимается больше, чем с остальными, лишали арфиста возможности проводить дополнительные уроки с талантливыми учениками.

К тому же, вмешательство правителей портило репутацию: дети начинали относиться к нему не как к мудрому наставнику, а так, будто он - простой слуга. Но сегодняшний случай с Менолли перешёл все границы. "Что там сказала Мави? Зайти для важного разговора?
– мелькнуло в голове у арфиста, пока он продолжал слушать других детей, возобновив урок.
– Действительно, нам предстоит серьёзная беседа".

Закончив занятия, Петирон набрался решимости и отправился в покои Мави. Ходил он по холду не очень уверенно, прихрамывая: сказывался возраст. Но перед тем, как войти в комнату, арфист расправил плечи, чтобы чувствовать себя увереннее.